Сидел я, сидел, страдал потихоньку всякой фигней, и вдруг, в два часа ночи, подвергся зверскому нападению музы.
Подумалось мне вот о чем - пять дней отведены на НАС. 05 - персональный тотем, 10 - кем бы я был в команде, 11 - кого из друзей взял бы к себе в команду, 25 - в чьи сны вторгся бы, 26 - какую мысль внедрил. И я решил, что раз уж отрываться - то на полную катушку. Создать своего персонажа (я беру уже существующего), ввести его в мир "Inception" и писать по таким вот "персональным" дням ма-аленькие драбблики.Описание тотема взято из реальной
жизни, его свойство, обретаемое
"во сне" - разумеется, придумано.
Поехали. х))) Драббл №1.
Когда говорят, что у Джавьера Деврисхайма ветер в голове и в карманах, а за душою ни гроша, будьте уверены – врут, собаки.
Мне ли не знать.
У Джавьера всегда при себе наличка, вшитая в одежду, пара липовых банковских карточек, а так же отличное чувство юмора, потрясающая харизма (льщу, не без этого) и часы.
Наручные. Дешевые. С треснувшим циферблатом.
Без них Джавьер и в душ-то не ходит.
Джавьер Деврисхайм – это я.
~ читать дальше ~
- Привет, - говорит мне Кобб. – Давно не виделись.
… это значит «И лучше бы не пересекались еще лет пять». Доминик – консерватор, и перемены в составе команды его не радуют.
- Привет, - говорит Эймс. И улыбается. – Я уж было по тебе соскучился!
… это значит «Ты проигрался мне в покер на прошлой встрече, теперь должен триста баксов. Я об этом помню – и ты не забывай».
- Привет, - говорит Артур, и голос у него совсем уставший. – Добрался без приключений?
… это значит «Я слежу за порядком, но уже задолбался подчищать за вами хвосты». Хотя какое там «задолбался»… Артур – эстет, он делает вид, что и слов таких не знает; это вам не Эймс, который после проигрыша в холдэм и думает, и разговаривает исключительно матами.
- Привет, - говорит Ариадна.
И – аллилуйя! – это действительно простое «Привет». Девочка не заразилась – пока что - привычкой своих сокомандников говорить с кучей подтекстов.
Тру пальцем циферблат – это не попытка успокоиться, просто рефлекс, - но Ариадна все замечает.
- Забавные часы, - говорит она. – Дашь посмотреть?
… это значит «Твой тотем? Лоханешься и позволишь мне к нему прикоснуться?» А ведь казалось, что девочка умеет говорить без подтекстов…
- Раритет, - улыбаюсь я. – Созерцать, как любой музейный экспонат, разрешено, но без прикосновений.
Квадратный циферблат, на внутренней его стороне – царапины, о наличии которых знаю только я. Песок под стеклом – я посчитал на досуге, всего-то четыре песчинки. Десяток мелочей – неприметных, важных и только мне известных. Никто не сможет впутать меня в сновидение без моего ведома, потому что никто не воссоздаст проекцию часов по их образу и подобию. Для этого ведь и нужны тотемы.
- Ты присоединишься к нам на время одного задания, - напоминает Кобб. – И сразу же уедешь.
Зря старается – я и так в курсе. Одно задание, оплата, и Джавьера Деврисхайма больше не увидят в Лос-Анжелесе.
Часы-часы, хлипкая тикающая хреновина… Сколько раз я их топил в ванной комнате? Сколько раз бил о стены, спасаясь от погони, сколько углов я ими стесал? Часы-часы. Они ведь останавливаются во сне, а перед тем, как замереть, тикают ровно минуту. Порой это бесит – смотреть на циферблат и ждать. Тик-так, размеренно и равномерно, по кругу. Тик-так – а вдруг стрелки сейчас остановятся?
Тик-так…
Я не сплю.
Тик. Так.