[Flash Gordon]

Прошу прощения, если повторюсь здесь с выкладываемым материалом.
По ссылке можно найти комикс - приквел к "Началу". Комикс на английском.
Выглядит великолепно.

@темы: ссылки, День 30

---

День чего угодно: Inception friending meme

[heavenly junkie]

На просторах дайри до сих пор не было замечено довольно популярной на ЖЖ забавы: Friending meme!
Наверняка многие из нас уже пополнили списки избранных новыми интересными дневниками, но почему бы не устроить более масштабного поиска единомышленников?
Для желающих: копируем код из окошка, заполняем и вставляем в комментарии. Все поля заполнять необязательно, это дело добровольное

<b><u>О себе.</u></b>
<b>Имя/Ник:</b>
<b>Возраст:</b>
<b>Место обитания:</b>

<b><u>Inception.</u></b>
<b>Что больше всего понравилось в "Начале":</b>
<b>Любимый персонаж:</b>
<b>Любимый пейринг:</b>
<b>Любимый эпизод:</b>
<b>Самый волнительный момент:</b>
<b>Самый смешной момент:</b>
<b>Любимая цитата:</b>
<b>Что думаете о конце фильма?</b>

<b><u>Прочие увлечения.</u></b>
<b>Фэндомы:</b>
<b>Кино:</b>
<b>Сериалы:</b>
<b>Книги:</b>
<b>Музыка:</b>
<b>Звёзды:</b>

<b><u>Прочее.</u></b>
<b>Пара слов о себе/дневнике:</b>
<b>Картинка для привлечения внимания:</b>

@темы: День 30

---

Sleepyhead || I N C E P T I O N

[The Point-Man.]

Автор: kingdomkey1121
Музыка: Passion Pit - Sleepyhead (Neo Tokyo Remix)

---

Fever Inception

[assanna]

p.s. в видео столько драйва, что не удержалась, хоть и не шиппер А/И

@музыка: Fever- Adam Lambert

@темы: День 1

---

[The Point-Man.]

@темы: Eames, Inception, Tom Hardy, Everybody Loves Me, День 1

---

День 30 - День чего угодно.

[Diary Inception]

Всё, что привлекло ваше внимание - фанфики, фан-арт, клипы, рецензии, предположения и высказывания; фотографии и интервью актеров; цитаты и кадры из фильма и многое-многое другое. Всё самое яркое и интересное, что только можно найти в фандоме

@темы: День 30

---

И наконец-то - день двадцать девятый.)

[Murgatrojd]

Название: Молоко с медом, как бытовая неприятность
Автор: Murgatrojd
Пейринг: Имс/Артур/Ариадна
Рейтинг:
Предупреждение: по "заявке", полученной от [Michaux],
плюс дополнение, которое сделала assanna. И да, я же
наконец-то переименовал "Эймса" в "Имса". х))))) Но как
считал, что "Имс" - не звучит, так до сих пор и считаю.

* * *

Вообще-то Артуру не полагалось болеть.
По статусу.
Болеть могла Ариадна (вечным студенческим недосыпом), Имс (для которого самой страшной болезнью являлось похмелье), и даже Кобб (который изредка мучился душевными травмами). Так вот, болеть мог кто угодно, только не Артур. Без Артура трудовая общекомандная деятельность – замирала.

- Имс, ты куда положил доклад Артура по нашему последнему заданию?
- Это какой такой доклад? – Имс заинтересованно выглянул из-за журнала. За ухо у него был «заправлен» карандаш. Кроссворд, хоть убей, не разгадывался.
– Тот, где он перечислил все необходимые для воссоздания комнаты материалы.
Имс фыркнул:
- Могу найти только тот, где был расписан наш сценарий.
Ариадна всплеснула руками:
- Мне не нужен сценарий, мне нужны…
- Сочувствую, - Имс пожал плечами, извлек карандаш из-за уха и неторопливо размешал им стынущий чай. – Слушай, а забей-ка ты на это все, и давай нагрянем к нашему бе-едному Артуру? Он будет так рад, так рад, нюхом чувствую…

* * *

… И ведь нагрянули.
По дороге Имс купил цветы – «наше солнышко страдает, надо бы его поддержать!» Ариадна их пересчитала, придерживая пальцем каждый бутон, и безжалостно вышвырнула прочь самый хрупкий – Имс, как истинный знаток и любитель похорон, позаботился об их четном количестве.
Тогда же, по пути, Имс приобрел четыре упаковки бумажных носовых платков, капли от насморка «Назол Бэби» и (совершенно внезапно) вафельное полотенце с мультяшными зайцами. Запихнул все это в сумку (вместе с двумя бутылками коньяка) и радостно вздохнул:
- Все, я собран в гости! Идем к Артуру.
Ариадна, впрочем, тоже прошерстила полки и добавила к списку покупок банку меда и две картонные коробки с молоком. Продавщица, женщина пожилая и очень добрая, взглянула на детские капли от насморка и качнула головой:
- Ай-ай-ай, неужто заболел ребенок?..
Ариадна, уличенная в браке с Имсом, а также в наличии общих детей, протестовать не стала:
- Заболел.
На что Имс, как любой искренне переживающий за отпрыска папаша, добавил:
- Беда-то какая!..

* * *

Первым делом выяснилось, что Артур с самого детства не любит мед. От одного его запаха Проводник нервничал, белел, синел и судорожно хватался за градусник.
- Если вы насильно мне скормите эту гадость, я умру!
- Не умрешь, у тебя сейчас даже температуры нет, - возразила Ариадна.
Имс, который лечил Артура куда более надежными средствами – лошадиной дозой чая с коньяком, - искренне заржал:
- Температура у него пока есть. Тридцать шесть с копейками. Нормальная такая, жива-ая…
Во второй по счету выпитой чашке, как ни странно, чая было уже намного меньше, чем коньяка. Артур полупьяно щурился, Ариадна расписывала ему полезность меда с молоком, и только Имс, как сбежавший от Алисы Чеширский Кот, таинственно улыбался.
- Артур, ну что за банальщина, в конце-то концов? С чего ты взял, что мед надо жрать килограммами, черпая ложкой и запивая молоком?
Артур приподнял брови – выражение невинного благородства на его лице всегда получалось на «ура»:
- Ариадна сказала.
- А если сделать по-другому? – Имс зачерпнул пальцами светлый, золотисто-солнечный мед, приподнялся со своего места и шагнул к Ариадне. – Что, если сделать… вот так?
Полупрозрачные тягучие брызги попали на девичью шею, пара капель растеклась по мягкому, округлому подбородку и ярким губам. Испуг в глазах Ариадны был даже более чем естественным:
- Имс, ты что тво…
Но Имитатор оказался рядом с ней даже раньше, чем на него наорали. Придержал за плечо, облизал с нежной шеи золотистые брызги. Прикусил ее подбородок и неторопливо поцеловал - жадно, дерзко, с вызовом.
Судя по звуку за спиной, Артур уронил пустую чашку. Ариадна опустила ресницы, против собственной воли отвечая на поцелуй, но тут же – опомнилась, вскрикнула:
- Ты что творишь, рожа ты хамская?
«Хамская рожа» покорно отстранилась и облизала перепачканные медом пальцы.
- Знаете, что лучше всего прогревает организм, возвращает человеку тонус и бодрое расположение духа?
Ариадна прикоснулась пальцами к собственной шее – к тому месту, где ощущался медовый липкий след:
- А ты не забыл, кто из нас с Артуром болен и кого нужно… «прогревать»?
Ладонь Имса уже покоилась у нее на бедре:
- Да ну, не буду же я один заниматься с ним сексом!..

* * *

После той ночи Ариадна зарекалась пить в присутствии Имса что-то крепче чая. Бедная-бедная, хрупкая, прекрасная Ариадна…
У Артура было совершенное гибкое тело, пластичные мускулы, и узкие, теплые ладони. У Имса - широкая грудная клетка, ошеломляюще сильные руки и растекающиеся по коже татуировки.
Почему Артур, прилежный и даже более чем идеальный, поддержал такую вот развлекательную программу, навеки осталось загадкой.
Ариадна помнила, как восхитительны касания Имса к обнаженной коже, сколь безумны его поцелуи, и насколько контрастны, но сладки до умопомрачения ласки Артура. И мед по коже… Мелкими золотистыми каплями. Язык у Имса был мягким, как у большой собаки.
Они занимались сексом на теплом бежевом ковре, и в перерывах, когда усталость растекалась по телам, Артур наливал совсем чуть-чуть молока в пупок Ариадны. Аккуратно слизывал его, прикасался губами к плоскому ее животу, сминал ладонями небольшую, но красиво очерченную грудь. И девушка – расслабленная, опьяненная уже не коньяком, но желанием, тихо стонала.

* * *

… Первым, как ни странно, проснулся Артур. Голова не болела – напротив, в ней царила такая звенящая пустота, будто она и вовсе куда-то пропала.
Ковер был испачкан медом, молоком, и чем-то таким, что Артур предпочел не идентифицировать. Здесь же, устроившись головой у него на плече, приютившись на узком диванчике, спала Ариадна.
- Доброе утро, товарищи пьяницы, - зевнул Имс, ночевавший на двух сдвинутых поближе креслах. – Как у нас обстоят дела с памятью?
Артур сглотнул - на языке все еще оставался привкус меда и молока. Да и с памятью, как назло, все было нормально. ПОЧТИ нормально.
- Мы вчера… мы вчера вообще что…
Имс понял терзания друга-недруга:
- Если ты об Ариадне, то ей понравилось.
Артур застонал, прикрываясь ладонями со стыда, однако Имс еще не договорил:
- И вообще, я даже не думал, что ты умеешь так целоваться!
- Надеюсь, ты просто наблюдал со стороны? – мрачно поинтересовался Артур.
- Нет, с тобой я тоже…
Проводник уткнулся носом в волосы Ариадны, шумно вздохнул:
- Имс, просто промолчи сейчас, не будь собакой.
… И до сих пор неизвестно, что именно ему тогда помогло – теплое молоко, горячий чай, коньяк, мед или секс, - но чувствовал себя Артур в ту секунду… хоть и с оттенком стыда, но просто потрясающе.

@темы: День 29

---

День 29 - День фанфиков

[Diary Inception]

Cвои и рекомендации, русские и английские - всё, чем вы хотели бы поделиться с фанатами 'Inception'

@темы: День 29

---

День 28 - Продолжение 'Inception'

[Diary Inception]

Хотели бы вы увидеть на экранах вторую, третью, четвертую и так далее части Inception? Или вам было бы интересно увидеть приквел к фильму? Или Inception хорош в единственном, уникальном экземпляре?

@темы: День 28

---

Простите, не удержался до двадцать девятого. х)

[Murgatrojd]

Название: В двух словах о нашем досуге
Автор: Murgatrojd
Пейринг: Артур/Ариадна
Рейтинг:
Предупреждение: по "заявке", полученной от [Michaux]:
«Артур/Ариадна и пробегающий мимо Имс на фразу "Сколько
можно работать? Пойдем, я покажу, как надо отдыхать".»

* * *

Работы, как всегда, было много. Даже не так…
Работы ВСЕГДА было много. Никто не понимал, где Ариадна и Артур ее откапывают, но они регулярно, прямо-таки клинически, были чем-то заняты.
Свободного времени, которое Дом щедро тратил на детей, а Эймс – на себя-любимого, у Ариадны и Артура попросту не наблюдалось. Они ежечасно что-то писали, строили, переклеивали. То, что не удавалось переклеить – сносили к чертям собачьим, и строили заново.

То, что их предыдущий Архитектор проектировал за сутки, Ариадна выхаживала неделями, вылизывала с дотошностью студентки-отличницы; никогда не повторялась, не копировала с предыдущих проектов ничего, вплоть до фактуры потолков и узоров на ковровых покрытиях. Артур же выяснял технологические детали проекта, выполнял девяносто процентов механической работы, а также - готовил витаминные коктейли, освежающие чаи и семь видов чудесного кофе.
За то, что кофе был чудесным, ручался Имс – он всегда ухитрялся его попробовать.
Двое домовых и полтергейст. Два трудоголика, и один профессиональный бездельник.
Его прогоняли. На него злились. Имс бродил по штабквартире, как вредоносное, но крайне дружелюбное привидение, складывал из старых эскизов бумажные самолетики, и повторял раз за разом:
- Сколько можно работать? Пойдем, я покажу, как нужно отдыхать!
… но никто не слушал страдающего полтергейста.
Имс хотел для всех добра. Имс волновался. Обнаружив среди мусора коробки из-под фаст-фуда, подолгу орал на «следившего» за питанием девушки Артура.
А потом… потом «привидение» заползло под диван, чтоб вытащить оттуда закатившуюся ручку. Нашло упаковку от презерватива, от удивления стукнулось башкой о подлокотник, и весело заржало.
- Да вы, ребята, и без меня неплохо развлекаетесь!
Артур и Ариадна, дочерчивающие схему на листе формата А-0, даже не обернулись:
- Мы, в отличие от тебя, заняты работой.
Эймс поковырялся карандашом в зубах, согласно хмыкнул и с тех пор - больше никогда не заикался на тему отдыха.

---

А день двадцатый... не поверите, все еще продолжается. х)

[Murgatrojd]

Название: Убегаю
Автор: Murgatrojd
Пейринг: Артур/Ариадна, Эймс/Ариадна, Эймс/Артур.
Рейтинг:
Предупреждение: ОНО настолько странное, что, мне кажется, его безбожно
раскритикуют. Слабые обоснуи, запутанная хронология, от фонаря придуманные
флэшбеки. Много намеков на секс. Изнасилование. Текст почти не вычитан. ЗАТО
Автор погладил всех своих тараканов, и теперь по-настоящему счастлив. х)))))
Слишком тяжелыми тапками - не кидаться, умоляю. Т__Т

~ previous. За много лет до точки отсчета.

Ему было пятнадцать, когда над головой вместо потолка впервые раскинулось гниющее небо. С потеками зелени, с бурым дождем, разбивающимся о ладони. Ужасное, противное до тошноты, невыносимо мерзкое.

Тогда же Артур выяснил, что длины и плотности шнура от клавиатуры вполне достаточно, чтобы им удавиться.
Самоубийству помешали те же «друзья», что подсунули ему ЛСД. В тот раз Артур словил яркий, навсегда отвративший его от наркоты бэд-трип; худенькому и слишком хрупкому для своих лет подростку такой встряски на всю оставшуюся жизнь хватило.
Теперешний Артур, прилизанно-строгий, интеллигентный, презирающий мятые рубашки и штопанные носки – не ботан, выросший под чутким папенькиным руководством. У него не было шести преподавателей и трех мамок-нянек, регулярных уроков этикета и личного портного. Тот, кто даже рожден был, наверное, в деловом костюме и с дипломатом, никогда не берет в руки оружие - но Артур стрелять умеет не хуже, чем думать.
И сдержанность его, сухая вышколенность, горьковатый юмор – все это маска поверх того, что пережил когда-то худой, болезненно красивый подросток.
В его жизни мелькал приют - Артур не знает своей родни, и каждый день благодарения проводит либо с Коббом и его семьей, либо с Эймсом и его зашкаливающе гостеприимными родителями.
Еще были две попытки усыновления (вторая оказалась удачной, но отношения с новой семьей у приемыша не сложились). И длинные волосы были, и мелкие подработки, и сигареты в задних карманах джинсов.
Девственности он лишился в тринадцать – был орально изнасилован старшеклассницей в школьном туалете. В пятнадцать попробовал наркоту. В шестнадцать его заломали в подворотне, совсем рядом с домом, и отпустили с разбитым лицом, практически отбитыми почками и сломанной на джинсах молнией. Били недолго, но залихватски; насиловали вчетвером, долго и со вкусом. Теперешний Артур – образец вышколенности не потому, что он был так воспитан, а потому лишь, что ему не удалось вытравить из памяти первые семнадцать лет своей долбанной жизни. От себя тогдашнего - щуплого, податливого и беззащитного – Артура тошнило.

~ Точка отсчета.

Гниющее небо. Почему оно здесь, зачем, и надолго ли, Артур не знал. Несколько «марок» с ЛСД, укол снотворного, и аппарат для контроля над сновидениями. В этом сне, искореженном кислотой, было чуть слаще, чем в реальном мире – зато по-настоящему жутко. Осознанных мыслей уже не осталось – за исключением той, что костюм лучше не мять. И что экономить патроны вряд ли нужно.

~ previous. За 1923 часа (2,5 месяца) до точки отсчета.

Когда он поцеловал Ариадну впервые, под сердцем было тепло и сухо. Немножко иронии со стороны Артура, никакого смущения со стороны Ариадны; в общем и целом – никак. С таким же успехом он мог поцеловать прикроватную тумбочку.
Но время шло; кареглазая девчонка с вечно натуральным цветом волос обживалась в команде. Эймс таскал для нее пирожные, Артур – готовил кофе, Кобб – договаривался с преподавателями о пересдачах и поблажках. Ариадна – по-мальчишески улыбчивая, по-девчоночьи корыстная, - вскоре осознала, насколько же она ценна для команды.
Помочь с сумками? Подвезти до дома? Защитить от разбушевавшегося Кобба? Все валилось на голову Артура, и он, безотказный и весьма терпеливый, отлично справлялся. Его таскали за руку, водили «за компанию» по магазинам, использовали в качестве носильщика и универсального «сопровождающего» на все случаи жизни. Артур был знаком с родителями Ариадны, и они втайне надеялись, что этот молодой человек - дисциплинированный, исполненный лоска, - когда-нибудь станет официальным женихом их дочери.
Он помогал Ариадне с работой и организацией вечеринок, терпел сто один женский каприз, возил на выходные в Прагу и Сицилию.
Потихоньку привыкал к этому, и…
… влюблялся.
Ариадна была нежной и трогательной, совершенно не умела завязывать галстуки – но всегда пыталась; вполне могла наорать, стоило попасть ей под горячую руку, но лезла обниматься, когда настроение располагало. Подолгу расчесывалась. Любила вишневый бисквит. Спала на боку, подложив ладошку под голову, и ТАК красиво улыбалась...
А потом состоялся их второй поцелуй. На рождество, после боя курант – когда шампанское ослабило всеобщую бдительность. И поцелуй был нежен. И поцелуй был сладок.
После него Ариадна улыбнулась, погладила Артура по щеке и сказала: «Какой же ты смешной».
И посмотрела на Эймса.
Такое вот у истории было начало.

~ Точка отсчета.

Его рвало – но не желудочным соком, не остатками полупереваренной пищи, а лишь прозрачной, зеленоватой жижей. Необходимо было мчаться со всех ног, чтобы покинуть башню, стилизованную под старину. И не дай бог не наглотаться в ней дыма.
Сны под ЛСД – опасны, как видеоигра с полным эффектом присутствия. В нем не нужно думать. В нем нужно…
Бежать, бежать, бежать. По лестницам, шарахаясь от дымных столбов. Головой вниз, наугад, мимо стеклянных витрин, в которых вывешены жутковатые звериные морды. По лестничным пролетам, ломким и скользким. К выходу, завешенному строительными лесами. Прочь, прочь от этого места. Сквозь подворотни… к дому.

~ previous. За несколько лет до точки отсчета.

До одиннадцатого класса Ариадна категорически ни с кем не встречалась. Боялась ответственности? Комплексовала из-за небольшого размера груди? Сейчас это уже не столь важно.
Сейчас важно то, что таинственный «первый раз», на тему которого родителями был прочтен десяток лекций и моралей, состоялся у нее не так-то уж рано. Красивая умная девочка, красивый умный мальчик; цветы и конфеты, прогулки до утра, счастливая… (еще бы, такой ухажер у дочери нарисовался!) Так вот, предельно счастливая мама…
И ночью, со включенным настенным бра – чтоб золотистые отсветы скользили по коже, - они до бесконечности целовались. Ариадна стыдливо сжимала коленки, стонала тихонько – скорей из-за того, что по сценарию НУЖНО было стонать, чем из-за возбуждения. Ее тело ждало не ласки, а силы, но мальчик был столь нежен, что вызывал одно лишь отвращение.
… Артур был похож на него. Осторожный, конфетно-цветочный, умопомрачительно деликатный. С чувством юмора. С чувством собственного достоинства. С чувством такта…
В нем было ВСЕ – кроме зажигательности и бешенного огня, которым славился Эймс.
В Артуре было все. Но жизнь обделила его раскрепощенностью и азартом.

~ Точка отсчета.

И снова эта башня. Звериные морды скалятся из-за витрин, туфли скользят по ступеням, а дыхание сбивается.
На стенах, облицованных деревом, гроздьями вспухают глаза без зрачков, и Артур вновь убегает. Внизу его поймали, значит – вверх, вверх по лестницам! Вентиляционные решетки, узкие металлические шахты, пыль на рукавах. В легких – больше мусора, чем воздуха. Мерзость.
Артур протиснулся в очередной люк, обдирая пальцы о мятые железные края, и захлебнулся ночной свежестью. Весь город раскинулся под ногами, и можно было разбежаться, оттолкнуться от крыши… Это же сон, здесь можно летать. Артур стремится туда, в подворотни - там есть что-то важное, там есть что-то… что важнее его теперешней жизни.
Там есть он – хрупкий шестнадцатилетний подросток. Впалые щеки, резко очерченные скулы, вечно прищуренные карие глаза. Его бьют по губам – нежным и тонким. Его бьют по голове – ослепляя, оглушая. Грозятся выкрошить зубы и отбить почки.
Артур недолго сопротивляется – после третьего же удара размыкает челюсти и берет в рот, подавив головокружение и тошноту. Ему плохо, ему противно от самого себя; футболка обляпана слюной, спермой и кровью.
«Лучше бы убили» - думает он, но малолетним зверенышам мало того, чего они УЖЕ добились. Смеются, пытаются расстегнуть молнию на джинсах Артура, но застежка не поддается. Они ломают ее, стаскивают жесткую ткань с узких мальчишеских бедер, и орут – «Ты же хочешь? Хочешь, чтобы тебе вставили, сука?»
И насилуют. Без подготовки, всухую.
Рвут мышцы, долго не кончают – мальчишка для них слишком узок. А Артур… давится криком в чужую ладонь, царапает ногтями асфальт и выгибается от бешенной, сумасшедшей боли.
Нынешний Проводник, подчеркнуто-изысканный, утонченный и давно научившийся себя защищать, смотрит на происходящее издалека. Ему совершенно не жаль худого черноволосого подростка – тот был слишком слаб и слишком красив. Полная беспомощность – это противно; чтобы выжить, нужна жесткость.

~ previous. За 1152 часа (1,5 месяца) до точки отсчета.

Они редко занимались сексом – для утех подобного рода у Эймса имелось две шлюхи и три любовницы, которые знать не знали о существовании друг друга.
Артур был не из ревнивых; рядом с ним Эймс ощущал такую ауру благонадежности и умиротворения, какой не чувствовал больше никогда и ни с кем. Он регулярно вламывался к Проводнику «в гости», чтобы посмотреть вместе с ним футбол или просто посидеть «над душой», пока Артур сортировал документы. Один раз Эймс заболел – и Проводник, как добрая бабушка из сказки, отпаивал его молоком и кутал в пледы.
За всю историю их знакомства Артур всегда был одинок. Эймс возмущался, недоумевал, и постоянно выспрашивал, почему он не испытывает ни малейшей тяги к здоровому регулярному сексу. Импотенцию Артур категорически отрицал, по бабам не ходил, в гомосексуализме не сознавался. Эймс нервничал. Эймс страдал. Эймс изнывал от желания узнать, в чем же тут дело.
И однажды, после бутылки коньяка и долгих разговоров ни о чем, он притянул Артура к себе и, комкая воротник его рубашки, поцеловал. Осторожно, губами по губам, нежнее нежного.
Поймал чужое дыхание, скользя языком по языку, царапаясь о гладкую кромку зубов. В ту же ночь Эймс выяснил причину его воздержания – Артур мучительно стеснялся своего тела. Боялся прикосновений – и терялся в них, словно непривычная к ласке дворовая кошка. Алкоголь мутил голову, а тело превращал в сплошную эрогенную зону; Артур вылизывал татуировки на чужой груди, осторожно прикусывал отвердевшие соски, и, будто решившись на что-то, шел по пути наименьшего сопротивления.
Эймс помнил все. То, что Артур занимается сексом только лицом к лицу – и не дай бог даже в шутку заикнуться про догги-стайл; его намертво клинит, как телевизор после удара табуреткой. Еще Эймс знал, насколько Артур нечувствителен к «повседневной» боли (если, скажем, молотком по пальцу), и насколько уязвим к ней же в постели. Знал, что Артур жмурится во время секса, но широко распахивает глаза, когда кончает. Знал, как напрягаются его мышцы в преддверии оргазма. Знал, что притрагиваться к его лицу можно только во время прелюдии – «в процессе» Артур охотно кусается. Откуда взялась эта дурная привычка, Эймс не знал, но изредка ходил с прокушенной нижней губой, разодранной мочкой уха или порванными подушечками пальцев.
А еще… еще Артур любил говорить. С придыханием, с перерывами на «отдышаться», со стонами и скрипом зубов. Он говорил обо всем – о заданиях, о жизни, о газетах… будто отвлекал себя. От ощущений? Вряд ли - в том, что ощущения были приятными, Эймс не сомневался. От воспоминаний?..
Артур не признавался.
В этот раз он и вовсе решил обсудить Ариадну - сладко выгибался, кусал Эймса в подбородок, и рассказывал, как же она мила, нежна и прекрасна. Что он – почти влюблен, и что она - никогда не сочтет его достойной партией.
Или сочтет? Может, дождаться рождества, и… что сделать? Предложить ей встречаться?..
Эймс целовал его в губы, чтобы заткнуть хоть ненадолго, царапал пальцами узкие бедра, и стонал в мягкую ямочку меж ключиц. Понимание того, что он теряет Артура, пришло вместе с оргазмом.

~ previous. За много лет до точки отсчета.

«Комплекс Спасителя» выработался у Эймса еще в детстве.
Он был крепким мальчишкой. Всегда умел постоять за себя и за других, слыл «дамским угодником», и мог съездить по мордасам тому, кто таскал его «дам» за косички. Тогда же, в детстве, он научился быть гибким, как пластилин – индивидуально подстраиваться под всех и каждого, играть на предпочтениях и склонностях, но не во благо себе, а лишь для комфорта тех, с кем ему приходилось общаться.
Эймса считали изумительным собеседником, хорошим психологом и великолепной жилеткой для слез. Он умел решать проблемы, подтирать сопли и вправлять мозги. Он был Спасителем, а рядом с Артуром этот комплекс стократ обострялся.
Эймс хотел… сгрести это хрупкое темноволосое создание, помешанное на галстуках и костюмах, в охапку, и никогда от себя не отпускать. Хотел защитить от того, что выедало Проводника изнутри – потому что от внешних опасностей, таких, как штраф за превышение скорости либо пуля в живот, Артур и сам неплохо спасался.
Но появилась Ариадна, свободная, аки птица, эксплуатирующая Артура, но не испытывающая к нему никаких чувств, кроме дружеских. И он, спокойный и вечно сбалансированный, втрескался в нее, как мальчишка.
Не к добру это – решил Эймс. Нужно спасать. Нужно встать между ними, в конце-то концов, и не дать Артуру так глупо оступиться.

~ previous. За много лет до точки отсчета.

Сразу же после изнасилования Артур попробовал вскрыть себе вены. Чуть позже – сжег раскаленной ложкой язык. В прямом смысле сжег – разогрел железяку над конфоркой, закусил ее, прижимая к языку, и не выплевывал до тех пор, пока на кухню не примчалась его приемная мать. После этого Артур почувствовал, что наконец-то очищается от всего пережитого.
Тогда же, стоя перед зеркалом, сдирая с языка пористую обожженную кожу, он пришел к выводу – раз не удалось покончить с собой, значит, придется себя впредь защищать.
И на этом поприще он многого добился.

~ previous. За 754 часа (1 месяц) до точки отсчета.

Чем дольше Эймс наблюдал за Ариадной, тем тревожнее ему становилось. Девушка-архитектор его… интриговала.
Эймс поглядывал на ее округлые плечи и несформировавшееся еще подростковое тело, рассматривал все эти джинсы-фенечки-кроссовки… Он видел Ариадну в «деловом прикиде» только раз – в сновидении Артура, - и больше она себе не изменяла.
Было и еще кое-что - Эймс безошибочно чувствовал на себе ее взгляды. Иногда – во время «командных» походов в кино. Иногда – на вечеринках. И очень часто – во время заданий. Бывало и такое: Артур тащил к вагону ее вещи, а сама Ариадна – жизнерадостно болтала с Эймсом. Мелочь? Еще какая. Но Артур был слеп, глух, и определенно нарывался на невзаимную любовь и целое море страданий.

~ Точка отсчета.

Зачем он пришел сюда? Чтобы вспомнить.
Зачем он пришел сюда? Чтобы вспомнить.
Зачем он…
… Изнасилование, случившееся прямо на глазах у Артура, не пробудило в нем никаких воспоминаний.
… Вены лучше вскрывать вдоль, а не поперек – так меньше шансов, что образуются тромбы.
… Обожженная кожа на языке отслаивается совсем не так, как на теле. Артур закусил раскаленную ложку - и понял, что даже тогда, в детстве, он не чувствовал НАСТОЛЬКО ошеломляющей боли.
Зачем он пришел сюда? Чтобы вспомнить.
И вспомнил.

~ previous. За 373 часа до точки отсчета.

Их роман развивался стремительно и в темпе вальса.
Уже на втором свидании Эймс понял, что хочет эту девушку. Хочет потому, что в нее влюблен Артур – эта мысль Имитатора… возбуждала.
Основная цель «операции» - сломать еще неокрепшее чувство, чтобы со временем Артуру не стало больнее. Эймс наслаждался процессом – смеялся с шуток Ариадны, провожал ее до дома, охотно целовался в подъезде. Сдирал с ее бедер узкие джинсы и кусал в плечо, накрывая ладонями мягкие груди. Не его тип, не его размер – Эймс любил, чтобы девичий бюст был тяжелым и крупным. Обожал смуглую кожу, привкус сигарет на губах и волосы длинной до попы…
Впрочем, Ариадна тоже была недурна – свойственная ей округлость линий делала каждый изгиб и каждую выпуклость ее тела анатомически-превосходными.

~ previous. За 36 минут до точки отсчета.

Артур никогда не был истериком. Напротив, сейчас он размышлял совершенно спокойно, вот только что-то… все равно не укладывалось в мозгу. Не вспоминалось.
Ариадна и Эймс, Эймс и Ариадна. Имитатора он никогда ни к кому не ревновал – любовницы у Эймса регулярно менялись, а он, Артур – все равно оставался. Но Ариадна… Он был влюблен в нее? Или просто привязался к девушке, как дворовый щенок? Ей нравился Эймс, и Артур об этом знал - но нет же, нет, продолжал надеяться, что ему показалось…
И что теперь? Почему на душе – не обида, не страх, а лишь тревога? Будто увиденное у Ариадны в квартире несло какой-то скрытый смысл – она, свежая, веселая, с волосами, еще не высохшими после душа; Эймс, расслабленно-вальяжный, каким он бывает после хорошего секса... Понимание скреблось где-то в мозгу, но ВСПОМНИТЬ Артур не мог, хотя это было так нужно.
… Вернулся в штабквартиру. Положил на язык несколько марок с ЛСД, отпустил фантазию в полет – и подключился к аппарату сновидений.
Чтоб сообразить наконец, почему же на душе так муторно.

~ previous. За 2 часа до точки отсчета.

Эймс разложил ее прямо на столе, задирая юбку, целуя в плоский, совсем мягкий живот. Ариадна смеялась, оставляла на его коже мазки «сверхстойкой» помады, и торопливо расстегивала блузку.
Даже быстрый секс прекрасен до одури; выдался свободный часок «на двоих»? Чудно же, чу-у-удно!
… А после – в дверь позвонили, и Эймс - разгоряченный, потный, с липнущими к вискам волосами, - втиснулся в джинсы и распахнул входную дверь:
- Артур, я думал, ты придешь гораздо позже!
Проводник мягко прищурился, приветственно кивнул Ариадне, которая только что выскользнула из ванной комнаты, и сообщил:
- Да я попозже зайду, ничего страшного.
И шагнул в сторону лифта.
Эймс планировал эту встречу, и твердо знал, что на него Артур не осерчает, зато наверняка отречется от любви к Ариадне. Но случилось что-то… непонятное. Артур, улыбчивый, прилизанно-аккуратный, повел себя не так, как ожидалось.
Эймс схватил с вешалки куртку:
- Я отлучусь ненадолго.
- А я тем временем приготовлю ужин, - мурлыкнула Ариадна из спальни.
На сердце было неспокойно. Эймс пытался сломать бесполезную, чреватую страданиями любовь, но, по-видимому, у Артура не любовь «сломалась», а тормоза отказали.

~ Точка отсчета.

Ожога на языке не было.
Артур лежал и смотрел в бесцветное небо, ощущая, как затылок увязает в теплой грязи. Костюм уже давно пропитался водой, а в ушах пульсировала тишина – густая, звенящая.
- Артур, - уже в который раз повторили где-то рядом. – Артур, западлист ты эдакий, я тебя не вижу.
… И не увидишь, Эймс. Это – не твой сон, и не в твоей крови гуляет наркота.
- Артур, - голос не отстает. – Артур, какого хрена ты натворил?
- Я хотел вспомнить, - отвечает Артур. И смеется хрипло. – Я просто хотел вспомнить, почему мне так тревожно, когда рядом находитесь вы с Ариадной.
- И вспомнил?
- Вспомнил.
Артур кивает. Его волосы слиплись от влаги, речной ил заляпал темные пряди и оказался неожиданно вязким.
– Мне больно, когда я вижу, что она в тебя влюблена. А ведь знаешь, я уже десять лет убегаю от любых разновидностей боли. Это долго. Это ТАК долго, что я уже забыл, почему боюсь отношений, безоружных драк и темных подворотен.
- Артур, - Эймс оказался совсем рядом, на коже чувствовалось его дыхание. – С возвращением, Артур. Склерозник ты чертов…
Ила больше нет. Есть холодный асфальт, шум машин, и дождь, очищающий волосы от грязи. Артур распахнул глаза:
- С возвращением… куда?
- С возвращением в нормальный сон, - засмеялся Эймс. – Я вколол тебе ударную дозу аминазина и триптофана.
- Как психу.
- Как наркоману.
В мокром пиджаке было неуютно, и Артур приподнялся на локтях:
- Зачем ты меня вытащил?
- А что, нужно было бросить, чтоб ты и дальше ловил кайф? Нет уж, солнышко, завязал с наркотой в подростковом возрасте – вот и сейчас завязывай.
- Я хотел… вспомнить.
- И вспомнил. Ты уж прости, что так получилось с Ариадной…
Артур зажмурился, подставляя лицо дождю.
- А ты мог бы и словами сказать, что она меня вряд ли полюбит. Без таких вот… демонстраций.
Эймс заворчал:
- Да кто ж виноват, что с демонстрациями ты лучше понимаешь?..
Проекции толпились вокруг, нервничали, а Эймс - целовал мокрые ресницы Артура, и повторял раз за разом:
- Не знаю, от какой боли ты убегаешь, но я тебя от нее защищу. Понятия не имею, как, но защищу.
Артур улыбался.

@темы: День 20

---

[Cinnamon-Roll]

А фики же можно постить вне зависимости от дня, да? К тому же в нем есть добрая половина персонажей фильма и он касается многих вопросов. которые тут обсуждались

Совсем другая история

Автор: Liv Niggle
Фандом: Начало
Пейринг: очень легкий Артур/Имс, но можно считать и дженом.
Жанр: pre-series, юмор, романтика, детектив
Краткое содержание: Как говорил Незнайка, «каждому делу учиться надо» Возможно, лет пять назад наши извлекатели были совсем не так безупречны, как сейчас.
Примечание: Янгон – столица Мьянмы, маленького азиатского государства. До 1989 года это государство называлось Бирма – и многие называют его так до сих пор. Янгон также многим известен по своему предыдущему названию – Рангун.

- Если этот вот Король вдруг проснется, - подтвердил Труляля, - ты сразу же - фьють! - потухнешь, как свечка!
- Ну, нет, - вознегодовала Алиса. - К тому же если это только сон, то кто же тогда вы, хотела бы я знать?
- То же самое, - сказал Труляля.
- Самое, самое, - подтвердил Траляля. (с)

2004 г.

***
Время было глухое, предрассветное, воздух совсем остыл, и все запахи были бледными, как запахи старых вещей.
На обшарпанной площади, в ночном Янгоне, два вора делили деньги, которых пока что у них даже не было.

- Да ладно, брось, - бормотал Марк. От загара лицо у него было смуглым, как у бирманца, и белки глаз поблескивали в темноте. – Мы же договаривались – бабки пополам. Что, скажешь нет, не договаривались?
- Ну почему, - Имс сложил руки на груди и посмотрел на Марка со всей наглостью, на какую был способен в те благословенные времена. – Только это же несправедливо, а? Если хочешь дальше со мной работать, деньги будем делить честно. Я работал в два раза больше тебя – значит, мне две трети денег.
- Смотрите-ка, как он заговорил, - глаза у Марка сузились. – А кто тебя, интересно, научил это делать? Да без меня ты бы еще обчищал туристов на Боро-маркете.
Эту славную страницу своей биографии Имс вспоминал с удовольствием. Несколько лет подряд он каждое утро приходил на Лондонский Боро-маркет – гигантский рынок, одну из визитных карточек современного Лондона – со вкусом выбирал там продукты, болтал с продавцами, а по дороге таскал бумажники у туристов, пришедших туда на экскурсию. Поймали его только через три года – и с тех пор в Лондоне он старался не появляться.
И тогда Марк, его сосед и старый приятель, рассказал ему, что воровать можно не только из карманов.

Марк числился в их дуэте архитектором, но архитектуру нигде не изучал, и спроектированные им сны обычно отличались редкостным отсутствием разнообразия – это были бетонные многоэтажки, как две капли воды похожие на дом, в котором они жили когда-то на южном берегу Темзы.
Сам Имс строить никогда не пытался – он не любил все эти игры с сознанием и заходил в простенькие серые сны Марка, как раньше заходил в лавочку, которую надо обчистить – находил сейф, открывал его и тихо сматывался, стараясь не попасть никому на глаза.

Последнее извлечение они с Марком проводили в Бирме. Наняли их случайно – бирманская левая партия хотела узнать, каковы планы США по поводу их страны. Для этого надо было залезть в голову чиновника американского посольства, который слишком много хвастался тем, что имеет доступ ко всем секретам.
Они провалились с треском.

Почти всю работу сделал Имс – он выслеживал объект, он составлял его расписание, он придумал, как погрузить его в сон, и он, в конечном итоге, и попытался украсть идею.
В этот момент его вышвырнуло из сна.
- Ничего, - утешил его Марк, который был тот еще прохвост. – Скажем этим ребятам, что всё сделали, и что пока нападать на их долбанную Мьянму никто не собирается. А если когда-нибудь нападут – ну так планы у США могли измениться.
Имс старался не думать о том, что с властями США шутки плохи, - очень уж хотелось денег. Они должны были получить их на следующий день после того ночного разговора на площади – но так и не получили ни цента.

***
На рассвете он сел в самолет, идущий в Нью-Йорк.
Этот маленький, будто игрушечный самолетик проделывал рейс «Янгон-Нью-Йорк» раз в неделю. В Янгоне почти не было туристов – да и что им там могло понадобиться? – а те, которые были, чаще всего ехали поездом до Бангкока и улетали уже оттуда. Так было дешевле.
Рейсом С-15 пользовались обычно американские или бирманские бизнесмены.
Скучная публика.

***
- Не хотите воды или сока?
К Имсу наклонился стюард, толкавший перед собой тележку с напитками. Стюард был забавный – тощий и маленький, очень бледный, с каким-то необычным разрезом глаз – будто его бабушка, чистокровная англичанка, согрешила с вьетнамцем.
Работа стюардом в самолете всегда представлялась Имсу самой глубокой карьерной пропастью, в какую может упасть мужчина, поэтому он постарался не захохотать в голос и просто сказал:
- Нет, спасибо.
Стюард скупо улыбнулся и отошел.

Через проход от Имса сидел высокий блондин с каменным лицом настоящего скандинава. Имс сразу посочувствовал ему, как товарищу по несчастью – ростом этот Зигфрид был даже выше него, и в маленьком неудобном кресле сидеть ему тоже было невыносимо.
Рядом с Зигфридом, у окна, сидел низенький бирманец с головой лысой, как коленка, и славным выражением круглого лица.
Вот уж кому удобно летать в таких идиотских креслах.

Давешний стюард подошел и к ним.
- Сэр, простите, что беспокою, - он вежливо наклонился к бирманцу. – Но это кресло у нас не очень хорошо работает. Заедает механизм подъема спинки. Разрешите я покажу, как с ним обращаться.
Он наклонился и с силой нажал кнопку на подлокотнике, не переставая улыбаться, и все было очень мило и вежливо, но тренированный взгляд Имса скользнул вслед за еле заметным движением где-то сбоку, и в следующий момент он увидел, как рука Зигфрида нерешительно тянется к карману бирманского господина, как он запускает туда пальцы, - но бирманец дергает плечом, что-то почувствовав, рука тут же отдергивается, и Имс просто в восторге – он уже много лет не видел настолько идиотской, неудачной, фантастически глупой попытки что-то украсть.
Стюард тем временем закончил возиться с креслом и неслышно удалился в переднюю часть салона, за плотную синюю занавеску – там были сначала туалет для пассажиров почему-то пустующего бизнес-класса, а потом, за еще одной такой же занавеской, уголок стюардов.
Имс мысленно присвистнул – заморыш-стюард, кажется, был со здоровяком заодно. Видимо, этот господин везет в кармане что-то очень уж ценное – если ради этого даже стюарда подкупили. Наверняка есть чем поживиться.
И Имс, недолго думая, пошел за своими неудавшимися коллегами.
Шаги на ковролине получались такие мягкие, просто прелесть, и он задернул за собой штору и замер перед второй.
- И что нам делать? – шипел стюард. Имс узнал его голос – хрипловатый, слишком глубокий для такого задохлика. – Я же его отвлекал, как договорились, тебе и надо было только вытащить эту штуку!
- Я архитектор, а не карманник, - прогудел Зигфрид. – Раз такой умный, сам бы попробовал. Он же сразу дернулся, и что мне было делать?
«М-да, кажется, в Нью-Йорк я все-таки не вернусь без цента в кармане», - довольно подумал Имс.
Стюард задышал глубже, явно готовясь найти достаточно уничижительный ответ, когда Имс решил, что пора выходить на сцену.
- Добрый день, джентльмены, - интимным тоном сказал он, отодвигая вторую штору.- Я тут случайно услышал ваш разговор и готов предложить свои услуги.

***
Посмотрели они на него так, будто он только что сообщил им, что посреди салона приземлилась летающая тарелка.
- Простите? – надменно спросил стюард, и Имса позабавило его желание сделать хорошую мину при плохой игре.
- Да ладно, комедию не ломай, - оживленно начал Имс. – Давайте начистоту. Вам что-то позарез надо вытащить из кармана у нашего восточного друга, но воры из вас, извините меня, как из слона балерина. За скромное вознаграждение я готов вытащить что хотите откуда хотите, и гарантирую, что клиент этого не заметит.
- Ты вор? – презрительно спросил стюард, и Имс мрачно подумал: кто бы говорил. А вслух только рассмеялся:
- В данный момент считайте что я – Черный плащ, который спешит вам на помощь.
- Проблема в том, - подал голос Зигфрид, до этого момента не проронивший ни слова, - что его надо будет не только взять, но и вернуть потом на место.
Стюард врезал напарнику локтем под ребра – судя по тому, как скривился Зигфрид, получилось довольно чувствительно.
- После чего? – тут же поинтересовался Имс.
- Чего надо, - отрезал стюард, и вдруг сказал: - Можешь – сделай, а то только треплешься слишком много.
Имс фыркнул и отправился работать.

- Простите, сэр, - Имс улыбнулся от уха до уха и присел в кресло рядом с бирманцем. – Ваш сосед, кажется, заснул в туалете, устал его ждать. А так хочется с кем-нибудь поболтать, прямо не могу. Не возражаете? – Взгляд бирманца говорил о том, что явно возражает, но остановить Имса было уже невозможно. – Знаете, мой сосед – прямо какая-то снулая рыба. Все время молчит, - он кивнул в сторону дремлющего у соседнего окна француза. – Вы ведь бирманец, да? Удивительная страна. Прямо просто невероятная. Мне так понравилось, вау. А скажите…
- Молодой человек, - на неожиданно хорошем английском сказал бирманец. – С чего вы взяли, что я настроен на беседу?
- О, - Имс сделал обиженное лицо и поднялся. – Простите. В таком случае пойду обратно, ждать, когда ваш сосед наконец освободит помещение.
И он гордо удалился.

- Ну что? – нетерпеливо спросил Зигфрид. Он смотрел на Имса вполне благосклонно – кажется, правда поверил, что Имс поможет им решить все проблемы.
Имс ухмыльнулся и разжал руку.

На ладони у него лежала маленькая золотая пирамидка, очень тонко сделанная, и Имс сразу узнал её – весь последний месяц он постоянно ходил мимо такой же, только гораздо, гораздо больше.
- Шведагон, - тихо сказал стюард. – Так и думал.

Шведагон был главной достопримечательностью Бирмы – огромная золотая пагода, около которой уже тысячи лет молятся буддисты. Неудивительно, что бирманец таскал её модель в кармане.
- Это что, брелок для ключей? – с невинным видом спросил Имс.
Стюард мрачно посмотрел на него и, не поблагодарив, спрятал пирамидку в карман форменного жилета. Имс вдруг подумал, что он на самом деле совсем еще молодой, хоть и такой злыдень. Года двадцать четыре – вряд ли старше самого Имса.
- Спасибо за работу, мистер… эээ… не знаю, как зовут, - но теперь вам точно пора возвращаться к себе. Вопрос денег мы решим потом.
И повернулся к Зигфриду, больше не обращая на Имса никакого внимания.

Зигфрид сосредоточенно посмотрел на напарника и тихо сказал:
- Ну что, уже хоть что-то. Десять минут – это час. Успеем.

Имс, уже протянувший руку, чтобы отдернуть штору, замер.
Десять минут – это час.
Какая знакомая арифметика.
- О, - он снова обернулся, возможности уже разворачивались перед его глазами, как сотня сияющих фейерверков. – Так мы хотим отправить нашего друга поспать?
Он произнес последнее слово с нажимом, наслаждаясь эффектом – и по тому, как они замерли, Имс понял, что не ошибся.
- Архитектор, значит? – мило улыбаясь, спросил он у Зигфрида. – Рад знакомству. Обойдемся без имен.
Зигфрид беспомощно повернулся к стюарду.
- Помалкивай, - процедил тот, хотя Имс заметил, что он побледнел. Извлечение было на грани срыва, еще бы он не волновался.
- Ну уж нет. Я профессионал. Как раз закончил одно дело в Бирме – между прочим, я производил извлечение из мозгов посла США. И очень успешно. Вы сейчас собираетесь входить в сон, так? Возьмите меня с собой.
- Зачем? – спросил Зигфрид и театрально пожал плечами. Стюард стоял рядом, задрав голову и вытянувшись во весь свой небольшой рост, и выражал молчаливую поддержку.
- А вдруг во сне вам тоже понадобится что-нибудь у него украсть? – рассмеялся Имс. - Никто не делает это лучше, чем я, можете мне поверить. К тому же лишние руки и лишние мозги не помешают.
А поскольку сообщники не выразили никакого согласия, Имс перешел на тяжелую артиллерию.
- Ну, нет так нет. Но только тогда я расскажу нашему другу, как по вашему настоянию вытащил у него вот это.
Стюард хлопнул себя по карману, уже, конечно, пустому, и с негодованием уставился на Шведагон, который Имс картинно держал двумя пальцами. – И еще прибавлю, что вы собираетесь обокрасть не только его карманы, но и его мозги.
- Мерзавец, - с негодованием выдал стюард, и это старомодное слово почему-то из его уст казалось невероятно смешным.
- Какой есть, - пожал плечами Имс. – Решайте. Я готов вам помочь, - он сделал паузу и прибавил. – За скромное вознаграждение, конечно.
Стюард закатил глаза.

***
Имс еще никогда не бывал во сне ни с кем, кроме Марка, и теперь ему любопытно было попробовать, как это будет выглядеть с кем-то еще.
- Так кто это такой и зачем нам залезать в его голову? – Имс удобно устроился, привалившись к полке с посудой.
Стюард прикрыл глаза, видимо, смиряясь с неизбежным, и повернулся к Зигфриду.
- Иди обратно, а то тебя слишком долго нет.
- А если босс меня спросит, что это за хмырь к нам привязался? – тоже сдаваясь, рассеянно спросил Зигфрид. В данный момент он больше всего походил на какого-нибудь туповато-безобидного финна из анекдотов.
- Босс велел на подготовительной стадии делать все, что считаем нужным. Ты что, не видишь, что этот не отвяжется? – он кивнул в сторону Имса так, словно тот был мебелью.
Зигфрид кивнул и ушел.
- А что, ваш босс тоже в самолете? – поинтересовался Имс.
Стюард резко обернулся к нему.
- Еще один вопрос, - пробормотал он сквозь зубы, - И я тебе врежу.
И почему-то, несмотря на то, что тот был ниже него на полголовы и уж точно куда слабее, Имс подумал, что ведь и правда врежет, и примирительно поднял руки.
- Не кипятись. Рассказывай.
Рассказывать такие вещи в столь ненадежном месте было слишком… хм… ненадежно, но Имс знал, что если кто-то будет подходить, он услышит, и никакой ковролин ему в этом не помешает.

Стюард вздохнул и присел на какой-то ящик.
- Его зовут Аун Иравади.
Имс слушал его и разглядывал - он чувствовал, что парню не по себе от его беспардонного взгляда и потому смотрел еще пристальнее. У стюарда была очень тонкая кожа, бледные губы и живые глаза, совсем темные, странного восточного разреза.
«Да и вообще он какой-то странный», - подытожил Имс, сосредотачиваясь, наконец, на рассказе.

- Бирма – страна набожных людей. Здесь каждый мужчина, кем бы он ни был – крестьянином или директором завода – должен хоть раз в жизни побыть монахом. Аун Иравади тоже им был, почти десять лет. А когда вышел из монастыря, занялся бизнесом. Торговля никелем. И очень преуспел. А теперь скажи, как ты думаешь – сколько ему лет?
Имс вспомнил круглое гладкое лицо бирманца и протянул:
- Нуууу… Сорок? Сорок пять?
- Шестьдесят три, - Стюард помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил. – Он часто бывает в Америке по делам. Несколько месяцев назад он сидел в баре с одним своим американским партнером по бизнесу, и вроде бы в шутку сказал, что, пока жил в монастыре, узнал один секрет. И теперь благодаря ему он стареет очень медленно и надеется дожить до двухсот. Партнер подумал, что это просто пьяный треп, но на всякий случай навел справки. Оказалось, что Ауну Иравади, как я уже сказал, шестьдесят три.
- И он решил нанять извлекателей, чтобы украсть у него секрет и тоже дожить до того момента, когда можно будет телепортироваться и получать по Интернету прямо вот реальный секс.
Угол губ у стюарда чуть дрогнул.
- Примерно так. Мы месяц сидели в Бирме, но так и не смогли проникнуть в его разум. Как будто что-то не пропускает. Сначала мы думали, что это он сам, но потом поняли, что это просто такое место. Мы не смогли проникнуть в сознание никого в этой стране. А в Америке за Ауном везде ходит охрана. И мы решили, что единственное место, где можно попробовать – самолет. Приплатили стюарду, чтоб отказался от поездки, все шло нормально, но пока мы за ним следили по дороге в аэропорт, увидели, что он взял с собой какой-то предмет и часто притрагивается к нему в кармане. Это наверняка какой-то буддистский амулет или вроде того, и мы решили не рисковать.
- И велели Зигфриду его стырить.
- Кому? – стюард нахмурился, потом понял. – А. Нет. Вообще его зовут не так.
- А как?
- Какая разница? Пусть будет Зигфрид. Но, в общем, как ты видел, у него ничего не вышло.
- У меня только один вопрос. Как вы собираетесь подключиться к машине и подключить клиента так, чтобы этого не заметил ни он, ни оставшиеся двадцать человек в самолете?
- Это мы продумали заранее. И, кстати, как раз пора начинать. Иди, - стюард поднялся и полез в какой-то шкаф – Тебя тоже слишком долго нет.
- Ничего, - успокоил его Имс.- Если меня спросят, где я так долго был – скажу, что занимался в туалете безумным сексом со стюардессой.
На секунду Имсу показалось, что парня сейчас хватит удар, но, кажется, обошлось.

***
Он просидел минут десять, задумчиво глядя в спинку кресла перед собой, пока наконец не появился стюард.
Он встал в начале прохода между креслами, держа в руке поднос.
- Господа, - звонким голосом начал он и даже – прямо чудо какое-то – улыбнулся. – Минуточку внимания. У нашей авиакомпании появился новый спонсор – виски «Уильям Лоусон». Обычно мы не имеем привычки рекламировать своих спонсоров, но в этот раз представители компании попросили сделать исключение и предложить пассажирам их новый виски. Это ограниченная линия, и мы решили не лишать наших гостей возможности его попробовать. Пожалуйста.
И он начал обносить всех красивыми стеклянными стаканами со щедрой порцией виски.
Имс оглядел пассажиров. Вокруг него сидели одни мужчины в деловых костюмах – ну правильно, а кому еще может понадобиться этот рейс? Да, тогда придумано неплохо – если бы в самолете были женщины, дети, старики, половина отказалась бы. Сейчас выпили все, кого он мог разглядеть со своего места.
Свой стакан Имс покрутил в руке и отставил.
- Не пьете? – с надеждой спросил его молчавший до этого момента сосед слева.
- Пью, просто я лучше перед посадкой, у меня всегда в это время прямо сердце в пятки проваливается, - соврал Имс. Второй порции снотворного парню будет многовато – как бы копыта не откинул.

Через несколько минут самолет погрузился в неестественную тишину.
- А им не покажется странным, - спросил Имс, поднимаясь, - что они все одновременно вырубились?
- Не покажется, - отсутствующим голосом сказал стюард, собирая пустые стаканы. – Решат, что их разморило от такой дозы алкоголя. Все проснутся одновременно, поэтому никто не поймет, что спали остальные.
Зигфрид поднялся со своего места, глядя через плечо.
- Босс, - кивнул он, отступая.
Имс обернулся.

Человек, на которого смотрел Зигфрид, поднялся со своего места, и Имс понял, почему не видел его до этого: тот сидел ровно перед ним.
Босс был невысокий, со светлой щетиной, и лицо у него было из тех, что обычно бывают ангельски хороши в шестнадцать и совершенно неинтересны в тридцать.
Ему и было как раз около тридцати.
- Молодцы, - похвалил он, приподнимая брови. – А то когда вы оголтело носились по самолету, пытаясь стащить амулет Ауна, я уж подумал, что всё безнадежно.
Зигфрид и стюард потупились.
- Кстати, наконец я могу спросить, - он медленно перевел взгляд на Имса и состроил что-то вроде улыбки, только очень кислой. – Что это за клоун и какого черта он не спит?
- Это не клоун, - со вздохом ответил стюард. – Это карманник, который подслушал наш разговор, вперся без приглашения, шантажировал нас, заставил пообещать ему денег, стащил у Ауна Шведагон, снова шантажировал нас и настоял на том, чтобы пойти в сон.
- Какая богатая биография, - пробормотал босс. – Ладно, куда его девать. Не пристрелить же, - и Имс подумал, что у всех здесь отвратительная манера говорить о нем так, будто его здесь нет.
Ничего, он это исправит.

Босс сел на место Зигфрида, рядом со спящим Иравади, Артур сел на свободное кресло неподалеку, и Имс, подумав, устроился рядом с ним.
- А ты не пойдешь? – спросил он у Зигфрида, который сосредоточенно возился с аппаратом, разложенным на полу.
- Нет, - ответил он, не поднимая своей белобрысой шевелюры. – Я буду следить здесь. Берите провода.
Имс взял свой и, поморщившись, воткнул в руку иглу. Потом покосился на стюарда – тот чуть закатал рукав, вены у него на запястье были тонкие, голубые, просвечивающие под кожей.
- Спокойной ночи, - сказал Имс.
Никто не ответил, и Зигфрид нажал на кнопку.

***
Еще до того, как открыть глаза, Имс услышал назойливый стрекот цикад и горячий запах летнего сада, зелени и нагретой солнцем земли.
В снах Макса никогда не было запахов.
Когда Имс открыл глаза, он увидел, что стоит на чистой садовой дорожке перед маленьким домом. Дом был хорошенький, как пряничная избушка, вокруг был сад и пара каких-то строений поменьше, а невдалеке начинался неприятно темный лес.
Да уж. Веселая сказочка.
Он обернулся. Рядом стояли стюард и босс.
- А где объект? – спросил он.
Те двое только пожали плечами, лица у них был напряженные, и наконец босс ответил.
- В доме, наверное. Меня не это беспокоит.
- А что?
Но тот уже шагал к дому.
Имс уже не надеялся, что на его вопрос ответят, когда стюард подал голос.
- Хорошего архитектора найти трудно. Наш по крайней мере надежный, но те места, которые он проектирует, всегда получаются похожими на какую-то военную базу. Мы уже привыкли.
- Это не похоже на военную базу, - медленно произнес Имс.
- Именно.
Внутри дом был такой же, как снаружи, – аккуратный, чистенький, с кучей безделушек на полках, он больше всего напоминал декорацию для фильма о тихой старушке с пятью комнатными болонками.
Впрочем, никакой старушки там не было.
Ауна не было тоже.
Никого другого тоже не было, и Имс наконец понял, что его беспокоит.
- Чей это сон? – спросил он. – Сознание Ауна, но чей сон?
- Мой, - ответил стюард.
- Не хочу тебя разочаровывать, дружище, но подсознание у тебя, как у трупа.
- В каком смысле? – холодно спросил тот.
- Ты хоть раз в жизни видел сознание без проекций? – спросил он, и до них наконец дошло.
- О, черт, - пробормотал босс.
- Тут что-то не то. По всем статьям, - нервно пробормотал стюард, оглядываясь по сторонам. – Кобб, надо уходить. Сейчас.
Ага, у босса появилось имя.
- Нет, - покачал головой Кобб. При таком освещении глаза у него выглядели совсем прозрачными, будто вода. - Нам нужна репутация. А если мы сейчас провалимся, хороших заказов в ближайшее время можно не ждать. К тому же клиент заплатил аванс, - он задумчиво повертел в руке фарфорового пуделя, стоявшего на каминной полке. – Значит, так. Мы можем узнать информацию двумя способами. Либо найти объект и заставить его привести нас к сейфу, либо найти сейф самим. Все равно этот сон наполняет сознание Иравади, - хотя непонятно, где он сам, - и если у него есть важный секрет, этот секрет уже попал в сейф. Времени у нас немного, так что надо разделиться и искать клиента и сейф одновременно.
- Беру на себя сейф, - быстро сказал Имс. Он старался поменьше взаимодействовать с другими сознаниями во сне, и тем более никогда не пробовал сам манипулировать клиентом. Сознание – это как банковская ячейка, которую надо вскрыть. Ничего больше.
- Я за ним прослежу, - быстро сказал стюард.
- Это зачем еще?
- А где гарантии, - жестко спросил тот, - Что, найдя сейф, ты не скроешься вместе с его содержимым?
- Это как же, позволь спросить?
- Когда мы проснемся, скажешь, что ничего не нашел, а потом отыщешь нашего клиента и перепродашь ему информацию.
- У тебя криминальный ум, - цокнул языком Имс.
- У меня криминальная жизнь, - отрезал стюард.
- Идите. Я за Ауном. Думаю, он в одном из тех домиков в саду, - Кобб кивнул и, сунув руки в карманы, быстро пошел к дверям.

Дом был небольшой, и через двадцать минут они уже обыскали каждый закоулок.
- Если мы проснулись перед этим домом, сейф должен быть где-то здесь, - пробормотал стюард, ощупывая картинные рамы.
- Пошли посмотрим на террасе.
- Никто не держит сейф на террасе.
- А вот моя бабушка держала.
Стюард приподнял брови и пошел за ним.

На террасе было очень тепло, солнечные отблески прыгали по половицам, какое-то дерево хлопало листьями на ветру, и Имс подумал, что никогда еще не видел настолько реального сна.

Сейфа они не нашли и здесь.
- Эй, - сказал Имс, когда стюард, стряхивая с рубашки пыль, выбрался из-под стола.
- Ну? – аккуратно сняв с воротника длинный клок паутины, буркнул он.
- Как тебя зовут? – спросил Имс.
Парень чуть приоткрыл рот, собираясь ответить в том смысле, что это не его, случайного воришки, собачье дело, потом подумал и все-таки сказал.
- Роджер.
- Черта с два, - рассмеялся Имс.
- Почему? – обиделся тот.
- Ты не похож на Роджера. Тебе это имя не идет. – Он остановился и посмотрел на него в упор. – Слушай, я никому не скажу. Я у тебя в голове. Это фактически можно назвать… эээ… интимным контактом. Как тебя зовут?
Тот посмотрел на него, и у Имса что-то екнуло внутри, как от приближающейся опасности или стакана виски на голодный желудок.
- Артур, - наконец сказал стюард и протянул руку.
Имс сжал её своей.
- Да, это куда больше похоже на правду. Я Имс.
- Это имя или фамилия?
- Фамилия. А имя мне не нравится, меня им никто не называет уже лет пятнадцать. Имс подходит куда больше. Привет, Артур.
Артур не ответил, но снова углы губ у него чуть смягчились.
- Пошли, - сказал он. - Опаздываем.
Имс выпустил его ладонь и вернулся в гостиную.

Они уже собирались идти помогать Коббу искать объекта, когда Артур замер посреди комнаты, тронув Имса за рукав.
- Стой, - тихо сказал он. – Тебе не кажется, что этого столика тут раньше не было?
Имс уставился на зеркальное трюмо, стоящее у дальней стены.
- Не помню, - наконец сказал он.
Он опустился на колени перед трюмо и раскрыл дверцы.
И за ними был сейф.
- Черт знает что, - пробормотал Артур, и Имс был с ним полностью согласен.

Сейф был старомодный, запертый на ключ, и следующие десять минут Имс провел, пытаясь подобрать к нему правильную отмычку. Артур стоял у него за спиной, следя за дверьми и окнами.
Они уже почти расслабились, когда откуда-то из сада раздался громкий звук бьющегося стекла.
Артур вздрогнул, сильно, как животное.
- Там Кобб. Надо проверить, вдруг у него… Справишься?
- Конечно, - снова поворачиваясь к сейфу, ответил Имс. – Иди.

Отмычки к сейфам и ключи были единственными вещами, которые Имс умел создавать во сне. И сейчас он положил перед собой еще одну связку отмычек, отбросив старую в угол.
Связка была большой, Имс методично пробовал каждую.
Это кропотливая работа, для рук, а не для головы, поэтому он, как обычно, думает о ерунде. Хорошо бы этих двоих не грохнули. Он еще никогда не видел, как умирают во сне, и ему не хотелось начинать с них.
Ну и, конечно, чтоб его самого не пристрелили – тоже было бы неплохо.
«А еще неплохо бы было, - отстраненно подумал он, осторожно вставляя в замок новую отмычку, - если бы во сне можно было превращаться в кого-нибудь другого. Например, в шикарную брюнетку с пятым размером. Никто бы не посмел выстрелить в такую телку. Или превращаться в кота, чтоб убегать через окна. Но тогда, правда, добычу уносить неудобно».
Ключ вдруг щелкнул, Имс, затаив дыхание, попытался провернуть его в замке, и тот поддался.
Дверца открылась с нарочитым, театральным скрипом.
Внутри лежала толстая пачка бумаг, мелко исписанных иероглифами. Ничего, разберут как-нибудь.
А неплохо он утер всем нос.
Он спрятал бумаги во внутренний карман пиджака и выпрямился.
Следующий момент Имс потом долго вспоминал как один из самых жутких в своей жизни.

Когда он поднимался, взгляд его упал на зеркальную дверцу трюмо.
Из зеркала на него смотрела брюнетка с огромной грудью, одетая в какое-то невероятно пошлое обтягивающее платье.
Брюнетка была похожа на Сальму Хайек, но Имса это совершенно не успокоило. Он в панике схватился за свое лицо, но там по-прежнему была знакомая жесткая щетина.
В зеркале красотка коснулась наманикюренными пальцами гладкой щеки.
- Да ладно, - громко, только чуть вздрогнувшим голосом произнес Имс. – Я же просто так про это подумал. Так не бывает.
- Мы же во сне, Ричард, - сказал Аун Иравади, заходя в комнату и с благожелательным видом прислоняясь к дверному косяку. – Не бойся мыслить масштабнее.
И, прежде чем Имс успел спросить, откуда он вообще узнал его имя, Иравади сказал:
- Хочешь поглядеть, что на следующем уровне сна?
- Сон во сне – это сказки, - пробормотал Имс, продолжая держаться за щеку. Ощущение привычной щетины его успокаивало, и все равно уже никакие бирманцы не могли напугать его сильнее, чем Сальма Хайек в зеркале.
- Ну конечно, - закатил глаза Аун, и тут до Имса наконец дошло, что с самого начала показалось ему таким странным в его лице – оно было слишком подвижным для азиата. Бирманцы обычно невозмутимы, как дерево. – Что, неужели не интересно?
- Нет, спасибо. Во-первых, мне плевать, что на этом долбанном уровне. Будь он хоть весь позолоченный. Во-вторых, для этого же нужно оборудование, а что-то я не вижу здесь машины сна.
- Оборудование, - передразнил Иравади. – Только американцы могут думать, что нужны идиотские чемоданчики, чтобы войти в сон. Скоро вы поверите, что сюда можно попасть по айфону.
Поскольку Имс молчал, тот продолжил.
- Люди делали это веками и до вас. Можно войти в чей угодно сон, если уметь. Или позвать кого угодно в свой.
- Да мне все равно.
- Ты скучный тип. Скажи, Ричард, что в снах лучше всего?
- Что можно быстро слинять и никто не поймает, - огрызнулся Имс. Ему уже начал надоедать этот метафизический бред в стиле разговора Умы Турман с белобровым старым сэнсеем.
- Нет, - Аун покачал головой так, будто принял ответ совершенно всерьез. – Лучше всего то, что воображение безгранично.
И он схватил Имса за руку.

В лицо ему ударила волна. В самом буквальном смысле – он помнил это ощущение из детства, когда купался на море в шторм и один раз не успел оказаться на гребне до того, как волна начала падать.
Но когда он пришел в себя, никакой воды вокруг не было. Только поле с какими-то худосочными колосьями, а над ним – темное предгрозовое небо. В воздухе пахло озоном и приближающейся ночью. Он не успел даже оглядеться, когда поле пропало, и он уже сидел на маленькой кухне, а перед ним стояло замызганное зеркало на пластиковой подставке.
Из зеркала на него почему-то смотрел Ринго Старр.
Имс бы рассмеялся, но ему совершенно не было смешно, внутри все дрожало, будто он под кокаином.
- Можно быть кем угодно, - сказала Клаудия Шиффер, сидящая напротив – хотя, конечно, никакая это была не Клаудия. Она нагнулась к нему – грудь эффектно легла на столешницу – и доверительным тоном сообщила: - Я могу превратиться в английскую королеву.
- Не надо, - слабо сказал Имс и прикрыл глаза.
Когда он открыл их следующий раз, он стоял на каком-то плоскогорье, и почему-то подумал, что это Боливия. Мысль была диковатой.
- Сознание – это не банковская ячейка, - наставительно сказали у него за плечом. Он обернулся, но решительно никого не увидел. – Это пространство безграничного воображения. Все, что только может произойти на свете, уже находится у тебя в голове. Или у меня. Кстати, забавно, что, например, в голове кошки есть все, что может произойти с кошками. Любопытное зрелище, скажу я тебе.
К тому времени, как плоскогорье превратилось в бар с дико орущей музыкой, до Имса наконец начало доходить.
- Вы что, с самого начала знали, что мы собираемся сделать? – тупо спросил он у лежащего на столе меню. У меню было человеческое, вполне трехмерное лицо, аккуратно выступающее из картона.
- О, более чем, - сказало меню и, как будто это было самое естественное продолжение разговора, спросило: - У тебя есть тотем?
- Я и так отличаю реальность от идиотского сна с говорящим меню, - огрызнулся он, сжимая в карманах руки, чтобы не тряслись.
Меню исчезло, бар тоже, и теперь Имс сидел на заледеневшей скамейке у края катка. Вокруг была зима и ночь, и только бледно-желтые фонари слабо взрезали темноту.
- Точно? – спросил у него мальчик лет пяти, проносясь мимо на коньках, и подпрыгнул, как долбанный Джонни Вейр. – Тогда как ты здесь оказался?
В следующей прыжке было шесть оборотов, и Имс решил, что так не может даже Джонни Вейр.
- Вы сами меня сюда притащили.
- А там, где ты был до этого?
- В доме? Мы вошли в ваш сон. Из самолета.
- Ну и тогда основной вопрос, - мальчик, слава богу, прекратил крутиться, как безумный, и подъехал к скамейке. – Как ты оказался в самолете?
- Я… - уверенно начал Имс и испуганно замолчал.
- Кажется, кто-то говорил, что тотем ему не нужен, - сказал мальчик. У него были огромные желтоватые глаза, как у совы, и Имсу на секунду показалось, что в неё он сейчас и превратится.
Но нет, вместо этого мальчик превратился в Ауна Иравади собственной персоной и присел рядом, на замерзшую скамейку.
Аун был в толстом зеленом пуховике, а посмотрев на себя, Имс увидел, что на нем хоккейная форма, причем почему-то канадская.
- Тотем – неплохая штука. Работает не всегда, но лучше, чем ничего. Хочешь – оставь себе Шведагон.
Имс сунул руку в карман (который почему-то был нашит прямо но форму) и вытащил оттуда золотую пирамидку.
- Я как-то странно буду смотреться с буддистским амулетом, - мрачно сказал Имс. Над катком было ночное небо с огромными звездами, в воздухе пахло льдом и все это выглядело до жути реальным.
- А так?
Вес предмета на его ладони изменился, Имс опустил глаза и вместо пирамиды увидел покерную фишку со странным знаком посередине. Фишка удобно лежала на ладони, и почему-то от её присутствия Имсу стало почти спокойно.
- Так получше.
Воздух вокруг будто сжался, и Имс решил уже, что просыпается, но вместо этого увидел серо-желтый рассветный город, и сердце у него глухо ударило в ребра, когда он понял, что это Лондон.
- У вас есть хорошая история, - сказал Аун, стоя рядом, и он таки превратился в королеву, урод. – Почти буддистская. Девочка Алиса попадает в сон и видит там спящего Черного Короля. Она считает, что он снится ей, но на самом деле, возможно, все наоборот. Хочешь, загадаю тебе загадку, Ричард, а?
Он помолчал – явно для театрального эффекта – и Имс уже устал ждать, когда Иравади спросил:
- Кто из нас кому снится?
- Теоретически это сон Артура.
- Бред. Это просто слова, которые вы придумали. На самом деле все просто – кто-то из нас кому-то снится. Кто кому?
- Не знаю. Может, скажете лучше, зачем вы придумали весь этот… - он махнул в сторону города, – весь этот бред?
- Ну, - протянул Аун, глядя, как край Лондонского моста начинает розоветь, наливаться персиковой рассветной краской. - Будда велит способствовать благоукрашению мира. Мне просто было интересно, можно ли благоукрасить тебя.
Имс молчал. Солнце уже запрыгало по темной воде Темзы, быстро, как в мультфильмах – и все же это был настоящий Лондон, точно такой же, каким он его помнил.
Солнце уже приподнялось над краем домов, когда Аун снова заговорил.
- А вообще это я наврал. Просто до Нью-Йорка очень скучно лететь.
И он хлопнул в ладоши.

***
Когда Имс проснулся, перед ним была белая стена салона самолета. Справа от него Артур медленно открывал глаза.
Имс бессмысленно уставился на его ладони – видно было, что у Артура затекли руки, он тер пальцы друг о друга, чуть встряхивал ими, и Имс думал: это не может не быть настоящим, никак не может.

***
Когда они снова собрались в крошечном уголке стюардов, Кобб заговорил первый.
- У меня хорошая новость. Я нашел сейф.
- И где же он был? – поинтересовался Имс.
- В пристройке, прямо за дверью. Вот, - он достал из кармана пачку листов.
- Странно, - нахмурился Артур. – Я тоже его нашел. Когда пошел искать тебя. Только он был не в пристройке, а в беседке, под скамейкой.
Имс, не сказав ни слова, вытянул из кармана свою стопку бумаги.
Он совершенно не удивился, когда внутри всех трех пачек оказались пустые белые листы.

Сначала он не собирался ничего рассказывать, но теперь, глядя на ворох белой бумаги у них в руках, на напряженную шею Артура, на хмурый прищур Кобба, не смог удержаться.
- Я встретил там Ауна. Он мне сказал, что это всё – сон. И самолет – тоже.
- Бред, - фыркнул Артур. – Лично я настоящий.
- Аналогично, - буркнул Кобб, продолжая бесцельно ворошить бумагу. – Как так вообще получилось? Теперь мы не можем пробовать по второму разу.
- То есть это провал? – Имс вопросительно приподнял брови.
Судя по лицам Артура и Кобба, можно было и не спрашивать.

Возвращаясь на место, Имс посмотрел на Иравади. Тот благодушно дремал у окна, потом приподнял руку и позвал Артура.
- Молодой человек, - сказал он с довольной улыбкой. – А можно мне еще этого прекрасного напитка?

***
В аэропорту Кеннеди, посреди толпы спешащих на свои рейсы пассажиров, они расстались. Имс надеялся, что Кобб позовет его с собой, - но тот не позвал.
Наверное, он их и так успел достать.

- Куда вы теперь? – весело спросил Имс, старательно не показывая разочарования.
- Объяснять нашему клиенту, почему секрет молодости ему не светит, - с ядовитой улыбкой ответил Кобб. Артур фыркнул, и Имс понял, что от провала они отойдут быстро. – А там посмотрим.
Зигфрид на прощание улыбнулся ему медленной, величественной улыбкой, и протянул руку.
- Спасибо за помощь, - внятно произнес он. Рука у него была твердая, как доска.
- Денег никаких дать не можем, у нас их у самих нет, - продолжил Кобб, кивая и уже начиная искать глазами выход, – но все равно спасибо.
Артур сухо кивнул, и Имс решил, что ничего другого от него и ждать не стоило.
- До свидания, - сказал ему Имс. – Рад был встрече.
Артур, уже сменивший униформу стюарда на брюки и кожаную куртку, спокойно пожал руку Имса, пристально глядя ему в глаза, словно пытаясь поймать на каком-то обмане, - и вдруг улыбнулся.
Эта улыбка будто заново перерисовала его лицо, перекроила его, у глаз и губ Артура кожа собралась тонкими складками, и Имс молча смотрел, почему-то не находя сил улыбнуться в ответ.
- До свидания, мистер Имс, - сказал Артур и вдруг свободной рукой легко ударил Имса в плечо. – До встречи во сне.

Имс ожидал, что он тут же уберет руку с его плеча, но нет, он все бьет и бьет, равномерно, несильно, и Имс открывает глаза.
- Эй, - говорит ему Марк, от загара лицо у него смуглое, как у бирманца, и белки глаз поблескивают в темноте. – Эй, чувак, прием.

Имс дотронулся рукой до лба, потянул воротник рубашки и огляделся. Ночной Янгон был прохладным и строгим, никого не было на улице, и только косой луч света, идущий непонятно откуда, падал на фонтан из мелкого зернистого камня.
- Я что, спал? – отсутствующим голосом спросил он.
- Нет, конечно, - удивился Марк. – Прикрыл глаза на пару секунд, я думал, может у тебя башка заболела, перегрелся днем.
- Подожди, нет, - он помотал головой и потер висок. – Я же должен был сесть на самолет в Нью-Йорк.
- Какой еще самолет? Следующий только на той неделе будет, а прошлый улетел три дня назад. Так что насчет денег? Давай уже решим, а то спать охота.
- Оставь себе, - пробормотал Имс. – Мне надо сваливать.
Имс так и не расслышал, что кричал ему вслед Марк, когда он уходил с площади.
Больше они ни разу не увиделись.

***
Из Янгона Имс выбрался на рассвете, когда медовое солнце уже тронуло сухую землю. В пригороде он сел на поезд, идущий в Бангкок.
Поезд был старый, дребезжащий, отовсюду надрывались веселыми птичьими криками бирманские дети, Имс прикрыл глаза и сунул руки в карманы.
В кармане лежала какая-то штука, и он сразу вспомнил, что это.

Не доставая её из кармана, он кончиками пальцев дотронулся до покерной фишки - она уютно вжималась в ногу, вытертая и теплая.
- До встречи во сне, - пробормотал Имс и улыбнулся. Ему хотелось спать, поезд раскатисто, дробно стучал по рельсам, и под этот стук сон его был спокойным и совершенно пустым.

Они встретились всего через месяц – в реальности, а потом сразу во сне, и снова в реальности, а потом еще во многих снах.

Но это уже совсем другая история.

@темы: День 20

---

День 27 - Тотем Кобба

[Diary Inception]

Как вы думаете, действительно ли юла - тотем Кобба, и если нет, то какой у него тотем?

@темы: День 27

---

День 26 - Какую идею вы бы внедрили?

[Diary Inception]

@темы: День 26

---

День 25 - В чьи сны вы бы внедрились?

[Diary Inception]

@темы: День 25

---

День двадцатый, который всем, должно быть, вскоре жутко надоест.

[Murgatrojd]

Творческий кризис иногда выражается в том, что идей много, но все они настолько расплывчаты, что выбирать из них что-то конкретное - не хочется. Я люблю писать под заказ, потому обращаюсь ко всем обитателям сообщества.

У вас есть какие-то задумки, которые хотелось бы увидеть в качестве фанфика? Пишите. Рассмотрю любые пейринги (кроме тех, в которых фигурирует Сайто), любые рейтинги, любые фетиши, любые читательские кинки. И напишу все, что смогу написать. =)

Надеюсь, на этот зов о помощи кто-нибудь откликнется.)

@темы: День 20

---

День 24 - Сколько раз вы уже посмотрели/собираетесь посмотреть 'Inception'?

[Diary Inception]

Расскажите о своих впечатлениях при первом просмотре, о деталях, замеченных на последующих, об ощущениях от многочисленных пересмотров 'Inception'

@темы: День 24

---

День двадцатый: марафон продолжается.)

[Murgatrojd]

Название: Мне снилось
Автор: Murgatrojd
Пейринг: Эймс/Фишер
Рейтинг:
Предупреждение: совершенно вырванный
из контекста кусок событий. Много секса,
много Фишера. Как Роберт попал в гущу
событий - автор не знает и знать не желает.)

* * *

Если вы до сих пор считаете, что в глобальном потеплении стоит винить озоновые дыры – то вы, по мнению Эймса, жестоко ошибаетесь.
В глобальном потеплении виноват Артур. И в мировом экономическом кризисе. И в инфляции цен на бензин. И в плохом ресторанном обслуживании, и даже в подгоревших (а если честно – попросту пережаренных Эймсом) гренках.
Почти сорвалась операция? Артур виноват – и плевать, что только из-за Артура они эту операцию хоть как-то завершили. Заказчик дал меньшую цену, чем ожидалось? Артур виноват, и неважно, что переговоры вел Кобб. Ариадну по пути к метро облаяла собака? Да, и здесь Артур подсуетился. Как он мог - не провел, не предложил ее подвезти!.. И кстати, о «подвезти» - у Эймса тачка поцарапана? КОНЕЧНО же, виноват Артур; он не вовремя позвонил, и Эймс припарковался в бампер соседней машины.

Во всех своих бедах Имитатор винил Артура и только Артура. Педантичный и вышколенный Проводник, который знал все и обо всех, мешал Эймсу жить. Очень сильно.
- … Двигайся, - у Фишера такой шепот, что все внутри застывает, а после - стягивается в клубок от невыносимого желания. – Двигайся, я так больше не могу.
Так вот, шепот у Фишера – умопомрачительный. И шепчет он так, что хочется не ждать, не растягивать его потихоньку, а сразу вбиться в гибкое тело - без промедления и без подготовки; он прикасается губами к уху Эймса, легко-легко прикусывает мочку, и с придыханием, с дрожью в голосе повторяет:
- Двигайся. Мне не больно.
Он врет каждый раз, когда они занимаются сексом.
Проникновение мучительно, и когда Эймс входит на полную длину, когда рычит и хрипло стонет от удовольствия – зубы на мочке его уха сжимаются сильнее, а Роберт закрывает глаза и остается наедине с мучительной, раздирающей его изнутри болью. Она длится недолго – Фишер быстро ловит ритм, улыбается отрешенно, и кусает Эймса в полуоткрытые губы.
- Сильнее.
Уговаривать не приходится – Эймс гладит пальцами изгиб его поясницы, придерживает колени, и со всей силы вбивается в чужое тело. Фишер охотно ему отдается, жарко целуется, и пахнет так, что с ума сойти можно - чем-то пряным, и немножко, на грани восприятия, цитрусово-сладким.
- Хорошо, - Эймс тяжело дышит, собирает в ладонь чужие волосы и тянет за них, принуждая откинуть голову. Целует в беззащитное горло, мурлычет скабрезно.
Из одежды на Роберте – только рубашка и полуразвязаный галстук; пиджак и брюки - на спинке ближайшего стула (когда он их сложить успел?), рядом валяется скомканная, принадлежащая Эймсу рубашка. Окна зашторены, штабквартира пуста – да и потом, эта комната все равно не используется для работы.
Но закон подлости есть закон подлости, а Артур – это все-таки Артур.
- Э-эймс, я вернулся. Так заработался, что забыл свой бумажник.
Дверь была не закрыта, звукоизоляция в штабквартире оказалось на редкость поганой, и Артур решил заглянуть на шумок:
- Эймс, что ты тут… О-о-ох, ребята!
Фишер замер, прикусив воротник собственной рубашки. В его полупрозрачных глазах читалось… не смущение, нет. Скорей - удивление и недовольство тем, что их занятие так неожиданно прервали.
- Я ненавижу тебя, - сообщил Эймс, не глядя в сторону двери. Покрепче сжал пальцами чужие бедра - и с силой подался вперед, восстанавливая ритм.
Артур уже исчез за дверью, но его голос – с нотками вуайеристского удовлетворения и с неприкрытой издевкой - трудно было не расслышать:
- Это взаимно!

* * *

Фишер удалился первым – идеально прилизанный, с завязанным галстуком и аккуратно зачесанными волосами. Бегло, чуть растерянно улыбнулся Артуру – и махнул на прощание рукой. Воротник его рубашки был помят. Никаких признаков смущения он по-прежнему не выказывал.
- Такое ощущение, что я вас за чаепитием застал, - хмыкнул Артур, стоило Эймсу выбраться из комнаты. – И часто вы трахаетесь в полевых условиях?
- Не завидуй.
- Уже умер от зависти.
- Точно не от любопытства? – заинтересовался Эймс.
- Нет, - вздохнул Артур. – Сдохнуть от любопытства для меня было бы слишком просто.
Эймс одет только в джинсы, его кожа лоснится испариной, а виски повлажнели от пота. Татуировки блестят, и кажется, что они не краской, а маслом нарисованы.
Эймс полон адреналина; ему мало торопливого секса на столе, в заваленной старыми макетами подсобке. Ма-ло.
Вот только в Лос-Анжелесе предостаточно шлюх, и еще больше - женщин, которые пойдут за Эймсом хоть на край света; они ведутся на его жизнерадостный взгляд, на расползающиеся по бицепсам татуировки и на сильное, прокачанное тело. На то, как он трет нижнюю губу в притворной задумчивости. На то, как умело и властно целуется.
Но женщины Эймсу сейчас не нужны. Сейчас ему интересен только Фишер.
- Зачем это все? – спрашивает Артур, отправляя бумажник к себе в дипломат.
- А тебе не похрен, кого я тащу к себе в постель?
- Тебе что-то нужно от Фишера? Деньги?
Эймс оскорбился:
- Нет, конечно!
- Тогда это ему от тебя что-то нужно, - заключил Артур. – Прости, Эймс, но я не верю, что мальчишка ложится под тебя от большой и светлой любви.
- Он тоже хочет просто секса.
- Для «просто секса» ему бы наверняка подобрали пару из высшего общества.
- А если парень заголубел?
- А если парень нуждается в услугах профессионального сноходца?
- У него хватило бы денег, чтобы оформить контракт, - усомнился Эймс.
- Неисповедимы пути Господни. Иногда заказчики боятся официоза, потому что считают, что у них «слишком деликатная проблема».
Еще секунда тишины. Эймс натянул на плечи мятую бордовую рубашку и потуже зашнуровал кеды.
- Он упоминал когда-нибудь о своих чувствах? – развивал тему Артур. – Он говорил, что ему с тобой хорошо? Если в отношениях нет хотя бы капли тепла и уюта – то отношения эти длятся не потому, что «нравится», а потому, что «нужно».

* * *

Роберт никогда не приглашал Эймса к себе. Никогда не звонил первым со словами: «приходи, мне же скучно».
Каждый раз он просто выслушивал его бодрое «Я заеду», и не сопротивлялся. Теперь Эймс даже звонить ему не стал – на душе было слишком уж муторно.
Клик-клац – это часы. Клик-клац - прошли ровно сутки с момента их встречи и разговора с Артуром.
Охранник проводил Эймса внимательным взглядом, а Фишер встретил в дверях – по-домашнему теплый, неожиданно сонный и совсем уютный.
- Чай, кофе, меня? – улыбнулся так, что у Эймса кровь ударила не в голову, а в пах.
Хоть и фраза затасканная, хоть и ухмылка, как у Моны Лизы – едва заметная, загадочная, - но сероглазого подонка хотелось прямо здесь и сейчас, до судороги в теле. Что там Артур говорил? Про эксплуатацию? Так вот сейчас Эймсу было откровенно плевать, почему Роберт трахается с ним на самом деле.
Он стягивал с Фишера домашние брюки, целовал – и проникал в его рот языком, обжигаясь о гладкое нёбо, ощущая, насколько податливы его губы.
- Хочу тебя.
Фишер не возражал. Его свитер – светло-серый, вязаный – обхватывал тело широкими складками, скрадывал изящные линии мышц; его ладони утопали в рукавах, и это было… красиво.
Он смеялся, брошенный животом на диван; неторопливо потягивался – будто мартовская кошка, ждущая случки. Кусал себя за необъятный рукав, когда Эймс растягивал его пальцами, гладил изнутри, касаясь бугорка простаты. Грациозный. Растрепанный. Невыносимо-вальяжный.
- Почему ты со мной спишь? – спросил Эймс, и даже для него этот вопрос стал неожиданностью.
Фишеру было не до того - он хрипло дышал и прогибался в пояснице, позволяя чужим пальцам проникнуть глубже, еще глубже… Но спустя секунду - приоткрыл глаза и расцепил зубы:
- Потому что я хочу секса.
- Именно со мной? Почему?
В теле все горит – так, что даже думать о чем-то постороннем невыносимо. Но вот какая незадача – сейчас Эймс только думать и мог. О первопричинах.
- Разве это важно? – Фишер вновь закусил рукав, ощущая, как под свитер к нему скользнула ладонь Эймса. Пальцы задели сосок, легонько его сжали, погладили впалый живот. Эймс глухо заурчал.
- Важно, конечно.
Мысли туманились, но вместе с вожделением в мозгу стучало равномерное: «Зачем, зачем?»
«Почему со мной?»
«Какого хрена тебе, Роберт, от меня нужно?»
- Ты меня трахнешь или нет? – полупрозрачные глаза болезненно сверкнули, и Эймс зубами сорвал упаковку с презерватива.
Развернуть Роберта лицом к себе – проще простого. Вдавить лопатками в спинку дивана, усадить к себе на колени, и содрать с него наконец этот чертов свитер…
- А ты не спеши, - губами - по шее, по бьющейся отчаянно жилке.
Мгновение – и он толчком вошел в тело Фишера, задыхаясь от сумасшедшей его тесноты и сухого жара поцелуев. Вогнался до основания, тяжело задышал – и сжал плечи Роберта ладонями:
- А теперь не двигайся.
Фишер замер. Болезненное чувство наполненности, тяжелое, мучительное и невыносимо-сладостное, царапало изнутри, обжигало внутренности. Роберт закусил губу - ему хотелось двигаться, хотелось… шептать Эймсу на ухо что-нибудь бестолково-абсурдное, но ладонь с его плеча исчезать не желала.
- Почему именно я?
Голос у Эймса дрожал, сдерживаться было трудно.
- Слышишь? Почему именно я?
… Внутри было сладко, очень больно и слишком жарко; Фишер мучительно выгнулся и застонал:
- Я конча-аю…
Выплеснулся – полупрозрачными потеками на собственный живот; но горячая, распирающая изнутри тяжесть, растягивающая до предела мышцы, причиняющая боль – никуда не пропала.
- Поче… му? Почему именно… я? – Эймсу было сложно, Эймсу было жарко, но он справлялся.
- Какая разница? – Фишер дернулся в его руках. Попытался оттолкнуть Эймса, но ладони без толку скользнули по широкой татуированной груди. Черные линии блестели, будто атласные; злобно ухмылялись демоны-маски.
- Отпусти меня.
И еще раз, чуть громче:
- Мне больно, отпусти.
Терпеть было невероятно сложно, боль прорывалась к позвоночнику, пожирала изнутри.
- Значит, тебе безразлично, с кем трахаться? - Эймс хрипло засмеялся, перехватил ладонями чужие бедра и двинулся одним сильным рывком. Темп получился нетерпеливо-жадным и скомканным.
Фишер мстительно прошелся ногтями по спине Эймса, полосуя гладкие, одеревеневшие мышцы, но больше не произнес ни слова.

* * *

- … Мне снилось, что до моря – рукой подать. Пробежаться по улице, перейти дорогу… и в поле зрения раскинется пляж. Серовато-блеклый. Холодный.
Двойник слушал, заложив руки за спину и щуря светлые, полупрозрачные глаза. У двойника были острые скулы, легко воспаляющаяся от прикосновений кожа и мягкие темные волосы.
- Камни в воде. Камни над водой. Камни под ногами. Их было много.
Тишина. Тучи постепенно сгущались.
- Черт подери, их было так много…
В комнате царил полумрак; здесь был зеркальный потолок и просторные, распахнутые настежь окна. Мир ждал дождя. Мир жаждал влаги. И тучи – тяжелые, полупрозрачно-серые, будто размытые влагой кляксы, - наконец-то расплескались.
- Тебе снился Эймс, - подсказал двойник, перекрикивая ливень.
Но Фишер и не думал возражать:
- Да, мне снился Эймс.
- Он нужен нам?
- Даже более, чем мы себе представляем.
- Он важен для нас?
- Мы его любим, наверное, - в глазах у Фишера царит серебристое дождливое небо. – Только он, дурак, все равно этого не понимает.
- Мы не говорим ему об этом…
- … потому что мы даже себе боимся в этом признаться.
- Он обижен на нас…
- … потому что подозревает в неискренности.
- Но мы по-прежнему молчим.
Фишер закусил губу. Подставил ладони отвесным струям дождя, и закончил:
- Потому что Эймс все равно не поверит словам. А я не хочу выворачивать душу перед кем-то.
У его двойника теплые и очень нежные пальцы; он притягивает Фишера к себе, целует-кусает.
- Нам не нужен никто другой, кроме нас самих.
… Но Фишер в этом не убежден. Ему хочется чувствовать силу - тяжелое дыхание на собственной шее, тяжелые касания и даже пульсирующую тяжесть внутри.
Ему не нравятся татуировки Эймса, особенно - отвратительные маски у него на груди, но без них было бы скучно.
Двойник раздевает Фишера – стягивает с него темную дермантиновую куртку, дешевую, с разодранным воротником; в реальной жизни Роберт ею наверняка бы побрезговал. Снимает серую водолазку. Гладит ключицы, трет соски – и они быстро затвердевают от холода и возбуждения.
- Ты очень красивый, - говорит двойник, и неожиданно властно, жестко целует Фишера.
В этот раз они не трахаются – они занимаются любовью.
Дождь хлещет в открытые окна, и татуировки Эймса отражаются в зеркальном потолке.
В этот раз Роберт почти не чувствовал боли.

* * *

… Он проснулся рывком. Включился в реальный мир, как штепсель в розетку. Оторвал голову от папки с документами и понял – нельзя брать столько работы на дом, иначе стол превратится в постоянное место для сна, а бумага заменит подушку.
Первая мысль была о том, что сегодня Эймс ему, вроде бы, не снился. Вторая – что Эймсу нужно позвонить, и чем быстрее, тем лучше.
- Алло?
- Алло, - согласился голос на другом конце провода. – Я вас слушаю.
- Артур, Эймс поблизости?
- У нас с Ариадной ужасная запарка, и Эймс, как самый главный бездельник, был выпихнут из штабквартиры.
- Я… - Фишер задумался на мгновение. Постучал пальцем по уголку стола. – Когда он вернется, можешь ему кое-что передать?
За окном начался дождь. Проливной, совсем как во сне.
- Н-ну, что передать-то? И почему нельзя позвонить ему на мобильник?
- Мне кажется, он меня просто пошлет. Передай, что за двое суток бойкота я по нему очень, ОЧЕНЬ соскучился.
А стекла вылизывал радостный, до одурения холодный, хлесткий ливень.

@темы: День 20

---

и снова День 20. неустанно :)

[talien]

Название: Любопытство не порок
Автор: talien
Пейринг: Имс/Ариадна/Артур/Кобб (частично – намеками)
Рейтинг: NC-17

проба пера

Ариадна тихонько приоткрыла дверь штаб-квартиры, было уже поздно и все должны были разойтись. В полумраке помещения не было слышно никаких звуков, только где-то внутри горели лампы дневного света, их всегда оставляли "на всякий" случай. Ариадна точно знала, зачем пришла, а потому не захотела терять времени на изучение помещения.
- Кобб? - Для перестраховки позвала она. Ответом была тишина.
- Доминик, дорогой, ты не заработался? - Спросила она чуть громче. Ариадна прошла вглубь помещения и остановилась у стола с чертежами. То, что на нем лежало, не было ей знакомым. "У нас новый заказ, а я не в курсе?": с удивлением подумала девушка.
- Дорогооооооооой? - Раздался насмешливый голос откуда-то из угла. Ариадна вскрикнула от страха и обернулась. Из темноты на неё выходил Имс, он был в одних джинсах, руки перемазаны каким-то машинным маслом, и он их вытирал своей, когда-то белой, футболкой.
- Это интересно, пупсик, с каких пор для тебя начальство "дорогой" и "Доминик"? - С легким прищуром посмотрев на Ариадну, Имс задал в лоб вопрос, который она меньше всего хотела услышать. Девушка покраснела и присела на краешек стола с чертежами.
- Ну, я... Понимаешь, Имс, тут такое дело...
Имс подошел вплотную к столу и, прижавшись к ней всем телом, что-то взял со стола. Когда Ариадну обдал его неповторимый запах, который нигде больше нельзя было услышать, аромат его туалетной воды с легким налетом пота рабочего человека, алкоголя и примесью масляного запаха, девушка почувствовала как намокла её блузка на спине. Имс отошел обратно в тень и сел там в кресло так, что Ариадне были видно лишь его ноги, положенные одна на другую и кисти рук, перекатывающих в пальцах фишку.
- Нехорошо, Ариадна, путать работу и личные отношения.. И потом... Не совсем.. кхм.. адекватный руководитель - совершенно не тот выбор, какой должна делать девушка твоего типа... Есть же в нашей команде и другие достойные личности, - Имс хрипло засмеялся, глядя на то, как вспыхнула Арианда, и словно маленький зверек вскинула затравленный взгляд, ища его глаза в темноте. – Я, конечно, имел в виду Артура. Видела, как он на тебя смотрит?
- Знаешь, Имс!!! - Начала было девушка...
- Конечно, знаю, пупсик, - прервал её Имс, резко поднимаясь из кресла и направляясь в её сторону. - Я вообще много чего про кого знаю...
- А что ты вообще делаешь тут в такое время? - Перешла в наступление Ариадна, она повернулась к столу и стала изучать чертежи. - О, Боже, Имс, это же схема..., - она не смогла договорить, потому что мощная ладонь, пахнущая никотином, горячая от возбуждения и слегка влажная закрыла ей рот. Молодая женщина задохнулась от неясной волны, накатившей по всему её телу.
- Тише, девочка, тише... Иногда лучше не озвучивать свои гениальные мысли. Ведь у тебя их очень много в твоей маленькой, прекрасной, аккуратной головушке, да? - Имс, продолжая закрывать ей рот ладонью, провел второй рукой по волосам Арианды. Девушка тяжело дышала, но не пыталась освободиться. Мужчина наклонился так близко к её уху, как это было возможно, и прошептал, чуть касаясь своими пухлыми губами ушной раковины:
- Возможно, мне понадобится твоя помощь, но пока я сам не знаю, какого характера она будет.
Он убрал руку с её лица и провел вдоль позвоночника молодой девушки. Она вся изогнулась и тихонько застонала. Ариадна тяжело дышала, но не могла сбросить с себя оцепенение. Сейчас она готова была, как собака, исполнять каждую его просьбу, потому что его руки подчиняли, его голос гипнотизировал, его тело звало. Он резко повернул её к себе лицом и посадил на стол. Резким, властным движением он раздвинул её ноги и провел кончиком большого пальца по внутренней стороне бедра. Девушка вскрикнула, не в силах сдерживать возбуждение, которое охватило её. Имс снова наклонился к её уху и прошептал:
- Ты очень, очень, очень плохая девочка, Ариадна....
- Да..., - вырвался хрип из её горла.
- Ты пришла сюда ночью и мешаешь мне работать, отнимаешь у меня время, - произнося это, Имс не забывал путешествовать губами по её лицу, а руками по телу, заглядывая в те уголки, куда Ариадна мало кому давала ходу.
- Прости меня, Имс, - захлебываясь дыханием, с трудом выдавила она из себя.
- Ты должна компенсировать, - Имс расстегивал её блузку так медленно, что казалось, уже было несколько рассветов и закатов. Его хитрый взгляд раздевал её, пронзал насквозь и забирался в самые уголки сознания. Он вытащил из брюк свой ремень и намотал на руку, потом слегка коснулся им щеки Ариадны, а девушка в свою очередь робко провела пальцем по его обнаженной груди. Это сорвало Имса с катушек, он схватил девушку, развернул её спиной к себе и просто задрал юбку, затем пришла очередь белья, о чулках он даже не беспокоился, они ему явно не мешали. Ариадна упиралась в стол и все ещё терзалась муками совести.
- Имс.. Так.. нельзя... Кобб.. Он может... Кто-то.. Увидит, - сбивчиво шептала она пересохшими губами.
- Вот это да!!! А меня опять не позвали! Я тебе припомню, неблагодарная сволочь! - Ариадна резко повернулась к двери штаб квартиры и увидела Артура, который складывал зонт и снимал пальто. Девушка не нашла ничего умнее как ляпнуть:
- Ой, Артур, а там дождь пошел?
Артур звонко рассмеялся.
-Дорогая, неужели это тебя сейчас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО волнует? - Спросил он и снова разразился смехом. Ариадна покраснела, а потом заметила, что Имс так и не отпускает её, да и выглядит она совсем неподобающе. Девушка попыталась вырваться, но Имс крепко её держал.
- Она видела чертежи, пупсик. И кстати, ты очень сильно опоздал, - обратился он к Артуру.
- Да, извини, этот дурацкий дождь... Такие пробки... Так, говоришь, видела ... и что? - Поинтересовался Артур.
- Ну, она догадалась сразу, - пожал плечами Имс.
- Печально с одной стороны, но ещё раз говорит о её смышлености с другой, - задумчиво пробормотал Артур, глядя в потолок. - Что будем делать?
- Ну, она согласилась компенсировать потери, - похотливо заулыбался Имс, - Присоединишься? - Спросил он Артура, кивая головой в сторону Ариадны.
- Ещё бы! - С готовностью воскликнул Артур. Ариадна заметалась. - Вы что задумали? - Она попыталась вырваться.
- Не бойся, дорогуша, мы не сделаем тебе больно, просто загрузим тебя так, чтоб ты забыла про чертежи, да? - Имс шептал ей в ухо быстро и сумбурно, потому что руки его были заняты её телом. Ариадна стала вырываться, но из сильных рук Имса не было возможности уйти, пока он сам этого не захочет. Артур приближался. Девушка поняла, что боится. Они не выглядели такими лапочками как в обычной жизни, они выглядели как два похотливым животных, но страх её перемешивался с таким возбуждением, что Ариадна не могла разобраться чего она хочет – уйти, или отдаться этим двоим прямо на этом столе. Артур приблизил к ней своё лицо и спросил:
- Где твой слон, Арианда, где твой тотем?
Взгляд девушки заметался по комнате, она стала шарить руками, но натыкалась только на мощную спину Имса, руки Артура уже свободно разгуливали по её телу, а губы Имса погружали её в состояние близкого к оргазму и...
Девушка села на кровати, тяжело дыша. Весь лоб её был покрыт испариной. Она схватила с тумбочки шахматного слона и стала гладить его. Рядом в кровати лежал Кобб, подперев голову рукой.
- Плохой сон, дорогая?
- Я не знаю... что... ты... я заждалась тебя.
- Было много дел на работе, ты просто уснула, пока ждала меня. Ничего страшного. - Кобб наклонился к девушке и нежно поцеловал. Ариадна спокойно доверила ему своё тело, но мозг её судорожно работал.

В штаб-квартире Имс и Артур сидели друг напротив друга в креслах, и ухмылялись только им двоим известному факту.
- Однако, - хмыкнул Артур, подбросил игральную кость в воздух, поймал, убрал в карман и пошел к кофеварке. Имс хрипло засмеялся и закурил. Он с легким прищуром смотрел в одну точку и крутил в руках фишку

.

@темы: День 20

---

День 23 - Письмо вашему любимому персонажу.

[a.e.housman]

Короткая записка или пространное рассуждение, признание в любви или указание на ошибки - всё, что вы хотели бы сказать своему любимому персонажу - или нескольким персонажам, если сложно определиться в выборе самого-самого

@темы: День 23